Пойти в политику и вернуться - [73]

В 90-е вообще было трудно работать системно – проблемы, которые надо было решать не откладывая, практически не давали возможности для работы на долгосрочную перспективу. Хотя мы все, конечно, о ней думали.

Одна из самых больших проблем, с которой мы столкнулись, это криминализация самых разных областей жизни. Не думаю, что кто-либо из политиков в начале 90-х мог предвидеть размеры этой беды. Преодолеть ее только силами милиции было даже теоретически невозможно. Но тем не менее мы на своем уровне старались с этим бороться, и ко второй половине 90-х ситуация стала полегче. При этом все понимали, что криминал проник и в экономику, и в органы власти, и легко свои позиции не сдаст. Ну и что? Сидеть сложа руки, пока страна не переживет переходный период со всеми его издержками? В этой ситуации мы были вынуждены работать точечно. И такая работа требовала не только профессионализма, но и политической воли.

Одно из самых громких наших расследований – это «дело Быкова». Тогда ко мне приехал губернатор Красноярского края Александр Лебедь, занимавший этот пост с 1998 года, просил помощи: край буквально подмял под себя, как тогда говорили, «авторитетный предприниматель» Анатолий Быков, председатель совета директоров Красноярского алюминиевого завода и владелец крупного пакета акций предприятия. Быков был выходцем из местного криминала, который успешно поучаствовал в приватизации и в тот момент фактически диктовал краю свои условия. Лебедю он объявил войну. Было очевидно, что терпеть эту ситуацию невозможно. Я понимал, что местными силами с Быковым не справиться. Собрал сильную группу наших специалистов во главе со своим первым заместителем Владимиром Колесниковым, который несколько лет работал начальником Главного управления уголовного розыска МВД, и направил их в Красноярский край. В апреле 1999 года против Быкова было возбуждено четыре уголовных дела. Его обвиняли в причастности к убийству, легализации незаконно полученных денежных средств, незаконном хранении оружия и незаконных валютных операциях. Позже его арестовали в Венгрии по запросу российских властей. Но только через несколько лет после моей отставки был вынесен приговор, да и тот – условный. Правда, в 2020-м Быкова опять арестовали, а в 2021-м осудили на 13 лет. Надо сказать, что при мне в деле Быкова никто на следствие не давил. Команда Колесникова могла работать спокойно, не опасаясь политического вмешательства.

Еще одно серьезное дело, которым я занялся на посту министра внутренних дел, было связано с водкой. Для тех, кто не знает: в СССР торговля спиртным и табаком давала огромный доход бюджету. А вот в 1998-м налоги от производства винно-водочной продукции сократились до одного процента от общих поступлений. И дело, конечно, не только в отмене госмонополии. Просто в 90-е вся отрасль ушла в серую зону. Спирт нелегально таскали из Грузии, в каждой области были водочные заводы, работали по четыре смены, две из них – нелегально, налоги соответственно не платили… В какой-то момент футбольный клуб «Алания», который спонсировался водочными королями, стал чемпионом страны по футболу: возможности покупать игроков были неограниченными.

Наводить порядок в этой сфере взялся Евгений Примаков. Начали обсуждать разные идеи. Со всех сторон посыпалось: давайте усилим контроль, расставим посты милиции… Я говорю: «Бесполезно! Чем больше ментов – тем больше взяток. Толку не будет». Примаков со мной согласился. Пошли другим путем. Евгений Максимович собрал правительство и, как мы с ним договорились, под камеры заявил: «Я поручил Степашину разобраться в проблеме. Или наведем порядок, или введем государственную монополию на водку». Припугнул всерьез. Мы тем временем создали комиссию под руководством моего заместителя Владимира Васильева. Выбрали несколько десятков крупнейших производителей водки, проверили, посмотрели, что и как, Васильев с командой поработал отлично. И когда все цифры были у меня на столе, я собрал этих водочных королей у нас в министерстве. Дал слово Васильеву, потом Колесникову – он попугать публику умел. А сам сказал: «Ну что, доигрались? Решение принято, вводим госмонополию». Паника, конечно. Обещали, что сами наведут порядок. И навели. Ну а нелегальные поставки спирта из Грузии через Верхний Ларс мы своими силами перекрыли.

К концу года «водочный» вклад в бюджет составил уже 8 процентов. Когда я стал председателем Счетной палаты, вернулся к этой теме и предложил ввести монополию на спирт. Президент дважды писал на документе с моими предложениями: «Поддерживаю». Но увы…

Если дело Быкова и водочная история были связаны с криминализованной экономикой, то «дагестанское дело» – это уже про чиновничество. Речь идет о скандале вокруг управляющего Пенсионным фондом Дагестана Шарапутдина Мусаева, при котором бесследно исчезли десятки миллионов рублей, предназначенных на пенсии и детские пособия. Там было разворовано все, что можно. Этот скромный чиновник по кличке Кинг-Конг купался в роскоши, у него даже был собственный зоопарк. И это при чудовищной нищете в республике! «Дело Кинг-Конга» тоже расследовал Владимир Колесников.