Пойте, птицы, пойте! - [8]
— Как же тебе не стыдно? Нельзя, Рекс, этого делать! Нельзя! — начал я ему выговаривать.
Рекс то ложился на землю, то садился, виляя хвостом и заглядывая в глаза, — просил прощения. Я нарочно провел его через поселок, мимо встревоженных кур, грозно поглядывая на него. Рекс шел, виновато прижав свой пушистый хвост к задним лапам, и только вздрагивал. На кур он больше никогда не кидался.
Но и дальше было не все гладко. Уже на подходе к лесной избушке подняли рябчика, и я его срезал. Рекс помчался, схватил добычу и принялся с ней играть. Сколько я ни звал, ни кричал, он не слушал, а оставил рябчика, когда вдоволь с ним наигрался. Я опять начал его стыдить. Обломил хворостину и погрозил ему:
— Уходи домой! Чтобы я тебя не видел! Мне такой непослушный пес не нужен. Оставайся дома! Не возьму тебя больше на охоту!
Рекс, очевидно, понял, за что я его ругаю. Отошел, лег и следил за мной грустными глазами. Я с ним долго не разговаривал и делал вид, что не нуждаюсь в его услугах. Пока добирались до лесной опушки, ни разу не взглянул в его сторону. Он плелся сзади, иногда забегал вперед, выказывая усердие и послушание. Но я был тверд — долго еще не обращал на него внимания.
Подошли к срубу. Пока я готовился к ночлегу, Рекс обегал все кругом, облаял кусты и деревья — это он зверей отпугивал, чтобы не подобрались к домику, в котором мы собирались ночевать. Поужинав, я забрался на нары. Рекс лежал у порога и чутко вслушивался в ночные звуки…
Отдохнув денька два после первого выхода в лес, я вновь собрался на охоту. В этот раз направился в окрестности поселка Эжвы. Там тайга начинается сразу же за огородами, нужно только перейти речушку Емваль.
Эти места мне знакомы с детства. Я сам родом из Эжвы, здесь рос, учился, ходил с ребятами в лес за ягодами и грибами. Памятны мне тут каждое озерцо и болото, каждая тропинка. Повидавшись с земляками, решил идти на хутор Мирон. До него — километров пятнадцать.
Оставив позади половину пути, мы вышли с Рексом к большому болоту, которое нужно было обойти.
Я свернул на тропинку, но дорогу мне преградила лежащая ель. С прошлого года я тут не был и не знал, что над Мироном пронесся ураган и повалил вокруг много деревьев. Тут и подстерегала меня опасность…
Вскоре я попал в такой бурелом, что выбился из сил. Присел на пенек. Чувствую: не встану. Хотелось лечь, закрыть глаза, а ночевать в таком месте небезопасно. Наверняка неподалеку бродит росомаха, рысь, а то и медведь.
Рекс легко перебрался сквозь чащу. Он перескакивал через поваленные лесины, проскальзывал в незаметные для меня лазейки, то убегал вперед, то возвращался. Он тоже чувствовал неладное и часто, подбежав ко мне, скулил, лизал руки, дергал за полу и тянул за собой.
— Помогай, Рекс, помогай! — просил я своего друга.
Когда я застревал в сучьях, Рекс тащил меня с такой силой, что я тут же переваливался с рюкзаком на другую сторону валежины. Часа два пробивались мы с ним через поверженный лес и наконец выбрались из бурелома. Теперь до места было рукой подать.
Я присел отдохнуть. Достал из мешка сахару и дал Рексу.
— Спасибо, Рексушка! — хвалил я своего четвероногого друга. — Помог хозяину выбраться. Молодец!
В тот день Рекс впервые облаял косача. Мне не удалось подстрелить птицу. Пока бежал на лай, глухарь тяжело взлетел и скрылся в тайге. Рекс делал круг за кругом, искал место, где сел косач, но не нашел. Обидно ему, конечно, стало. Прибежав, лег возле меня, тихонько повизгивая от неудачи. Но у меня было радостно на душе. Пусть ушел глухарь, найдем другого. Важно, что Рекс в первый раз напал на его след.
На следующий день Рекс несколько раз поднимал из-под деревьев рябчиков, которые склевывали там бруснику, но подстрелить мне их не удалось. Да и жалко было. Совсем молоденькие, птенцы еще. Пусть летают, подумал я, живут, поют на все голоса, веселят нашу парму! Зато нагулялись мы с Рексом вдосталь. И погода была хороша! Не хотелось даже возвращаться в избушку.
Уже смеркалось, когда Рекс облаял белку. Я пошел на голос и увидел ее на высокой густой ели. Мелькнув пушистым хвостом, она схоронилась в ветках. Я вытащил из-за пояса топор и постучал по стволу, но белка не показывалась. Наверное, успела перескочить на другое дерево…
— Пошли-ка домой, Рекс, — сказал я. — Их еще нельзя стрелять. Еще рыжие слишком, не потемнели…
Отойдя немного От этого места, я хватился манков на рябчика. Они висели у меня поверх ватника, привязанные к пуговице. Пока лазил в елках с топором, видно, оборвал нитку и не заметил, как обронил. Я вернулся и долго кружил среди елок, но так и не нашел. Очень расстроился.
Рекс заметил, что я чего-то ищу и тоже засуетился. Начал бегать и обнюхивать землю.
— Ищи, Рексушка, ищи! Может, найдешь. Вот, потерял, — показал я ему огрызок нитки.
Не знаю, понял он меня или нет, но усердно начал шнырять под деревьями. А вскоре, погавкав радостно, притащил мне утерянные манки.
— Ай да Рекс! Ай да умница! — ласкал я своего друга, не зная, чем его отблагодарить. Сахар у меня уже кончился. Отдал хлеб с маслом, который взял с собой в дорогу, чтобы перекусить при случае.
