Пойми друга - [69]

У взрослых кобелей при виде чужака агрессия всегда преобладала над пищевой реакцией, поэтому мне редко удавалось соблазнить их чемнибудь съедобным. И все-таки со временем они смирились с моим существованием.

Мне приходилось ходить по посёлку Мурад-Тепа почти каждый день: я раздавала местным жителям липучие бумажки от мух, а потом забирала их обратно (так мы подсчитывали численность комнатной мухи). Вероятно, моё поведение сильно отличалось от общепринятого, поэтому скоро меня запомнили как люди, так и собаки.

Собаки перестали кидаться, а местные женщины, даже не зная русского языка, вступали в долгие и сложные разговоры: спрашивали, какая у меня семья, рассказывали про свои и угощали зелёным чаем.

Таджички не носили паранджи, но часто, особенно когда работали в поле, закрывали лица белыми платками. Скоро я стала делать так же: горячий, как из печки, пустынный ветер вызывал кашель.

Встреча с чужаками

Через территорию наших собак регулярно проезжал местный житель на ишаке в сопровождении двух своих собак, Пегого и Серого.

Пегий был явно старше по возрасту и выше по рангу. Этих нарушителей границ наши собаки встречали неизменной агрессией. Но Рыжий и Пегий лишь скалили зубы и рычали, а между Чёрным и Серым начиналась драка: противники хватали друг друга за холку или круп и начинали трясти. Тогда хозяин слезал с ишака и разгонял их камнями. Наша территория имела форму треугольника, а её границами служили арык, шоссе и свалка. Находившаяся за этими пределами пустыня, поля и арыки считались общими территориями. Встречаясь там, собаки вели себя согласно своим рангам: старший принимал позу угрозы, а младший — подчинения, и они мирно расходились. Както, гуляя по окрестностям, мы с Гретхен наткнулись на ишака и собак, а хозяина ишака поблизости не оказалось. Дурной пример, как известно, заразителен, и Гретхен, насмотревшись на чужие стычки, тоже стала считать эту компанию злейшими врагами. Но, в отличие от местных собак, она чувствовала себя уверенно в любом месте. Серый, видя, что мы приближаемся, спасся бегством, а Пегий отступил к привязанному ишаку и молча лёг на расстеленную на земле попону, поджав хвост и опустив голову. Гретхен пометила кустик тамариска, приподняв от усердия заднюю лапу, что свойственно противоположному полу, но случается и с высокоранговыми суками; потом она поскребла землю и удалилась, убеждённая в собственной победе. С тех пор эти собаки, если видели меня с ризеншнауцером, боялись проходить по мостику через арык: хозяин, понукая своего ишака, проезжал кратчайшим путём, а они бежали в обход и догоняли его позже. Интересно, что меня одну они и не боялись, и не делали попыток напасть: молча проскакивали мимо.

В жару собаки пустыни охотно купались в мелком стоячем болотце, окружённом кустами тамариска. В апреле — мае прошло целых четыре дождя: местные жители удивлялись, какая сырая стоит в этом году весна… Собаки, особенно щенки, очень боялись падающих и шуршащих капель и прятались где попало: Камака залезала под дом, а Чёрный пережидал дождь на пустой веранде, куда он в обычное время ни разу не осмеливался забраться. Зато после дождя собаки, как человеческие дети, с восторгом бегали по лужам, расплёскивая воду, и с размаху плюхались в грязь.

Один раз на нашу территорию забежала чужая беспородная собака — наши собаки напали на неё и загнали в арык. Она стояла в воде и огрызалась, а местные овчарки лаяли на неё и скалили зубы.

Собака так и ушла по воде.

Собаки в горах

В одно из воскресений я вытащила двух участников экспедиции, Антона и Диму, на прогулку: мы поднялись в горы и перевалили за гребень. Перед нами открылось бескрайнее плато, покрытое жёсткой травой. То тут, то там стояли невысокие фисташки с круглыми кронами. Сильный ветер перебирал траву и поднимал на ней рябь, как на воде. В белесом небе плавали белоголовые сипы. Когда мы смотрели на колышущую траву и парящих сипов, нам казалось, что мы тоже плывём мимо неподвижно застывших деревьев.

На плато паслись отдельные отары овец, и почти при каждой из них имелись собаки. Одна группа, состоящая из матёрого кобеля, взрослой суки и молодого пса месяцев восьми, приметила нас метров за сто и решила атаковать. Первым делом я отловила собственную собаку, прежде чем она заметила соперников. Среднеазиатская овчарка-сука сделала лишь несколько шагов в нашем направлении: она явно подзуживала кобелей, но сама ни с кем драться не собиралась.

Взрослый кобель приблизился метров на двадцать: он принялся активно метить траву и отдельные камни. Антон и Дима, уверенные, что положение обязывает их защищать меня, выступили вперёд.

Гретхен лаяла и рычала, вырываясь из ошейника. Молодой пёс, обежав нас с собакой по большой дуге, с яростью набросился на моих защитников, причём преимущество явно было на его стороне — поблизости в траве не оказалось ни одного камня. Мои соратники-энтомологи располагали лишь сачком для бабочек с непрочной рукояткой. Пришлось нам с Гретхен вмешаться: дружно мы бросились на этого нахального щенка. Он тут же помчался обратно к своей стае.

Взрослый пёс отступил, сохраняя собственное достоинство. В общем, ситуация оказалась скорее комичной, чем серьёзной. Но она лишний раз подтвердила, что среднеазиатские овчарки считают чужаками людей без собак.