Поймать звезду - [15]

– В матросы подалась? – непонимающе вздергивая брови, переспросила Мурка.

– Корабли – это круизные лайнеры, где богатые западные старички и старушки нехило проводят заслуженный отдых! – с легким раздражением от того, что приходится объяснять всем известные вещи, ответила Настя. – Когда совсем нет денег – а у Сани муж перед кризисом большой кредит взял! – можно туда танцевать наняться! Вот Саня с мужем – он тоже у нас танцевал – на год контракт и подписали. Нашим – я имею в виду главного балетмейстера и хореографа, в смысле, Александра Арнольдовича и Зою Павловну – конечно, не понравилось, что она уехала. Санька классная, техничная, фуэте крутила, как машина! Но решили, что переживут. Матвейчук-то осталась – у нее только трехгодичный контракт с Германией закончился, и замуж она вышла! На Санино место подтянули Тасю Нартову. Тася, конечно, уже старая, если б Саня не уехала, выше третьего состава ей не подняться, но в принципе опыт есть, партию вытанцовывает… И нас с Риткой на работу взяли – Тасины партии танцевать!

– Старая – это сколько? – вмешалась Кисонька.

– Двадцать пять, – легко бросила Настя.

– А тебе сколько? – с неожиданным возмущением в голосе спросила Мурка.

– Пятнадцать, – спокойно ответила Настя.

– Что ты нам головы дуришь! – недобрым тоном сообщила Мурка. – Какая может быть работа! Тебе еще в школе два года учиться!

– Ничего подобного, я бы в любом случае уже заканчивала, в этом году выпускной спектакль танцевала, если б меня раньше в театр не забрали! – запротестовала Настя.

Сестры переглянулись – похоже, они имели в виду совсем разные школы.

– Все равно не понимаю! – упрямо мотнула рыжим «хвостом» Мурка. – Допустим, золотая и серебряная призерши отпали… – опять пользуясь привычными спортивными терминами, продолжала рассуждать она. – На их место в сборной поставили бронзовую – тут все ясно. Но на место бронзовой брать кого-то из «юниоров» – полная дурость! – Она кивнула на Настю, давая понять, что под «юниорами» имеет в виду ее и соперницу Ритку. – Взрослую балерину не могли назначить?

– Думаете, любой, кто закончил балетную школу, может главные партии танцевать? – с неожиданной резкостью спросила Настя – похоже, Муркины слова задели ее за живое. – А какой у тебя баллон и выворотность, не имеет значения?

Мурке моментально представилась стройная шеренга балетных выпускниц – все как одна в пачках, в квадратных академических шапочках с кисточкой и со здоровенным газовым баллоном под мышкой! У ног ошивалась личная выворотность, почему-то представившаяся Мурке мелким зверьком. Вроде выхухоли.

– Баллон – на сколько ты можешь зависнуть в воздухе при прыжке и позу при этом держать, – правильно истолковав Муркин остекленевший взгляд, снисходительно пояснила Настя.

– Это противоречит законам физики. – У Кисоньки были хорошие манеры, поэтому она не стала в Муркином стиле заявлять, чтоб Настя перестала им лапшу на уши вешать.

– Ой! – Настя вдруг по-настоящему смутилась. – Не знаю я насчет физики… Понимаете, когда и в хореографической учишься, и в спектаклях тебя задействовать начинают, на общеобразовательную совсем уже сил не остается! Баллон – это вот так… – и Настя прыгнула.

Невероятно, но… пусть на краткий миг, Настя действительно зависла в воздухе! Как в стоп-кадре, белым росчерком застыла на фоне линялой стены – ноги вытянуты, как раскрытые ножницы, руки крыльями взметнулись над головой…

– Слушай, а если б и нас про Ньютона и его яблоко не учили, может, мы бы тоже так смогли? – тоскливо пробормотала Мурка.

– «Матрица» в реале, – выдохнула Кисонька. – Нео с Тринити отдыхают!

Настя беззвучно приземлилась и изящным пируэтом повернулась к сестрам.

– А выворотность – насколько можешь ногу наружу вывернуть! – ничуть не запыхавшись, сообщила она. Застыла, балансируя на одной ноге, а вторую – вскинула и вывернула. Действительно наружу. Казалось, ей, как кукле, – вытащили ногу из сустава и вставили наоборот, коленкой вниз, пяткой вверх.

Кисонька молча вцепилась в декорацию и попыталась повторить. Нога не выворачивалась. Во всяком случае, так!

– Я по шесть часов в день училась! С пяти лет, – утешила ее Настя и добавила: – Через три года получилось.

Кисонька остановилась.

– Понимаете, новую солистку можно сделать из школьницы, но не из кордебалетного перестарка! – продолжала объяснять Настя. – Если к восемнадцати, ну, девятнадцати годам из кордебалета хоть в какие солистки не выбилась – все, суши весла, ищи мужа! Возьмем ту же Тасю, например. Она неплохая балерина, но… холодная, что ли… а в современном балете не только танцевать, еще и играть надо – чувства, состояние. И техника у Таси гуляет, то есть для классики тоже не годится, там техника – главное! А еще у Таси… – Она огляделась, точно боялась, что ее подслушают, и, скорчив смущенную гримасу, будто собралась рассказать неприличный анекдот, тихонько пробормотала: – Попа!

– А у кого ее нет? – пожала плечами Мурка.

Настя поглядела на нее с искренним негодованием.

– У меня, например! – отчеканила она так обиженно, будто ее заподозрили в наличии хвоста. И демонстративно повернулась к девчонкам тем самым. Чего нет.