Поймать вора - [2]

Блондинка села в машину с откидным верхом и посмотрелась в зеркало. Берни сделал еще один кадр. Женщина, славно так растягивая губы, мазнула их помадой. Я тоже славно оскалился. Сам не знаю почему.

— Выглядит вполне довольной, — прокомментировал Берни.

Блондинка сдала назад, выехала со стоянки на улицу и скрылась из виду. Берни сфотографировал мотель, вспыхивающую вывеску, пальму и меня. После чего мы продолжили следить за дверью номера.

— Может, там никого и нет, — предположил напарник. — Например, ей просто нравится время от времени забираться в пустыню, чтобы вздремнуть в одиночестве. Мы как дураки приперлись в эту глухомань, а дело выеденного яйца не стоит.

Вот уж верно: выеденного яйца нам только не хватало. Омлет — дело другое, я бы не отказался. Но похоже, ни омлета, ни яичницы поблизости не предвиделось. Что-то подобное Берни сказал, когда стало ясно, сколько мы заработали на гавайских шортах: «Заварили кашу — теперь не расхлебать». Но и каши тогда не случилось. Между тем я почувствовал, что голоден. Запах бифштексов на гриле, хотя и не такой сильный, как…

Дверь мотеля отворилась, и из нее вышел мужчина — высокий, в белой рубашке и черных брюках, на ходу завязывая галстук.

— Бинго! — воскликнул Берни, не совсем понятно почему.

Я же знаю, что такое «бинго». Это такая игра, в которую играли во время благотворительного сбора средств в полицейском спортивном обществе. Я присутствовал только раз, и, наверное, больше никогда не попаду, хотя, несмотря на инцидент с моим хвостом, было очень прикольно. А какие симпатичные маленькие пластмассовые кружочки лежали на карточке начальника полиции. Но разве сейчас до игр? Берни навел фотоаппарат на мужчину, посмотрел в видоискатель…

— Боже! — вырвалось у него, и он медленно опустил камеру.

Мужчина поспешно оглянулся и этим напомнил мне злодеев, которых нам удалось поймать. Затем быстро направился к стоящему в другом конце парковки темному седану.

— Узнаешь его, Чет? — Берни понизил голос.

Я не был уверен. У меня с глазами все в порядке, хотя Берни утверждает, будто мне нельзя доверять, если речь идет о цвете, поэтому не советую вам биться об заклад, утверждая, что автомобиль с откидывающимся верхом был именно красным. Мои глаза — скорее помощники носу и ушам, а мужчина был слишком далеко, чтобы его обнюхать, к тому же шел молча. Но то, как он двигался, показалось мне знакомым — неуклюже, вроде тех птиц, которые не умеют летать, не могу сразу вспомнить их название. Он открыл замок седана.

— Ох уж эти чокнутые программисты. Взгляни на его вьетнамки — и сразу узнаешь. Это же Малькольм.

Малькольм? Так этот тип из бракоразводного дела нам знаком? Я сосредоточил внимание на его ступнях: длинных, кожа да кости, с тощими пальцами. Я помнил запах этих ног — он напоминал мне сыр, который Берни вынес на улицу и оставил на пару дней. Да, нет сомнений, это Малькольм. Малькольм мне не нравился. Хотя мне нравятся почти все люди, с которыми я знаком, даже некоторые преступники и насильники. Малькольм тоже меня не любил. Он был из тех типов, которые при виде мне подобных приходят в нервное состояние.

Малькольм сел в машину и отчалил.

— Ну и что, черт возьми, нам делать? — поинтересовался Берни. Как, ну и что? Разве не то же, что всегда, когда мы занимаемся бракоразводным делом? Представить улики, получить расчет и найти, где подзаправиться. — Конкретно: что нам делать с Ледой?

Леда? А при чем здесь Леда? И тут до меня стало доходить. Берни сам в разводе. У него есть сын Чарли, с которым мы видимся иногда по выходным и на праздники. По большей части Чарли живет в большом доме с бывшей женой Берни Ледой и ее приятелем в поместье Чапаррель, одном из самых приятных поселений во всей Долине. Так вот: Малькольм и есть ее приятель. Что вам еще требуется знать? Наверное, что Берни сильно скучает по Чарли, — и я тоже. А по Леде он совершенно не скучает — и я не скучаю. А еще есть Сьюзи Санчес. Она — репортер «Вэлли трибюн» и подружка Берни. От нее потрясающе пахнет — как будто мылом и лимоном, — и у нее в машине всегда полная коробка угощений. Просто душка.

Берни покопался под сиденьем, нашел изломанную сигарету и закурил. Глубоко затянулся и выпустил облако дыма. Мне нравится запах табака — сам бы курил, если бы мог. Его тело расслабилось, я сразу это почувствовал. И еще ощутил, что он задумался, — приятное состояние, будто повеяло ветерком. Я ждал; мой мозг оставался пустым и спокойным.

— Можно ей сказать, — наконец проговорил Берни. — А можно скрыть.

Он еще покурил.

— Что произойдет, если мы ей сообщим? Что-нибудь определенно произойдет. А если не скажем, может, ничего и не случится. Ничего — часто самая лучшая политика. — Он, как иногда с ним бывает, рассеянно протянул руку и похлопал меня по спине. Что касается похлопываний, в этом деле с Берни никто не сравнится, он самый лучший. — Это бомба с часовым механизмом. Но кто сказал, что все такие бомбы взрываются?

Бомбы? Нам только бомб не хватает! Мы ведь занимаемся разводом. Я, разумеется, знаю, что такое «бомбы», могу находить их по запаху. Это то, чему меня учили в школе «К-9». В «К-9» я был на хорошем счету до выпускного дня. Оставался последний тест на прыжки. А в прыжках я силен, как ни в чем другом. Но вот тут-то все и произошло. Дело было то ли в коте, то ли в крови. Кончилось тем, что меня исключили, но это свело нас с Берни, и все получилось как нельзя лучше. Однако хватит об этом. Суть в том, что я умею распознавать бомбы по запаху, а в воздухе рядом с мотелем бомбами не пахло. Работа детектива — непростое занятие, и требует терпения. «Наберись терпения, парень», — часто говаривал Берни. Это значит просто сидеть, что тоже не всегда так уж легко.