Я показала головой, раздумывая — что же делать? А что будет, если попробовать обезболить? Я попробовала и вопросительно поглядела на некроманта.
— Без разницы. Да ты не старайся, — сказал он, видя, что я собираюсь попробовать что-нибудь еще. — Все равно не поможет. Я уже Марэля просил, но тот сказал, что если бы болело не из-за призраков, то помогло бы, а так — нет, не по его части.
Я выпростала руку из-под одеяла и потрогала лоб мужчины. Он был ледяной. Прямо как труп, подумала я. Когда-нибудь эти боли Дарисса доконают.
— Трупное окоченение, — оптимистично заявила я. — Ничего, мы тебя вылечим. Надо только как-то связаться с твоими призраками. Может, с помощью целителей, ведь они умеют видеть более тонкие материи.
— Вот будем в Тэш'Ша, зайду к ним, — поморщившись, сказал некромант, отводя мою руку от своего лба. — Только после бала, сейчас некогда лечиться.
В этот момент дверь в сени открылась, и к нам вышла хозяйка. На щеке у нее красовалась свежая ссадина, а синяк, начавший уже было сходить, вновь набух и налился кровью. Женщина оглядела нас, заметила, какими глазами мы на нее смотрим, опустила взгляд, снова вытащила табак и бумагу, скрутила трубочку, зажала ее в зубах и спросила:
— Завтракать будете?
— Нет, нам бы не хотелось стеснять вас еще больше. У вас и так из-за нас неприятности, ведь я правильно поняла? — осторожно уточнила я.
— Не берите в голову, — покачала головой женщина. — Муж боится, что однажды за нами придут так же, как за его сестрой. И он против, чтобы я помогала вам. А синяки это так, маленькая плата. Так вы завтракать будете? — уже более бодрым голосом переспросила она.
— Нет, на в город надо, там позавтракаем, — сказал Дарисс, вставая и потягиваясь. — Далеко до города?
— Часа четыре, — навскидку сказала хозяйка.
— Марэль, Иллий, вставайте, надо уходить, — обратился некромант к спящим ребятам, пихая наемника ногой.
Марэль пнул его в ответ и поплотней закутался в одеяло.
Стражники на городских воротах задержали нас для выяснения личностей и цели прибытия. Мы сказали, что просто путешествуем и надолго тут не задержимся. С нас взяли плату и вяло пожелали хорошо провести время.
Город был очень красивый. Я впервые прибыла сюда пешком, а не как обычно — телепортом, за полчаса до начала Ежегодного зимнего бала. Теперь у меня была возможность исследовать все достопримечательности самой. Если, конечно, останется время.
Главная улица была вымощена булыжником, отполированным сотнями ног. Здесь были десятки различных магазинов, лавочек, салонов. Витрины, заставленные различными товарами, приковывали внимание прохожих. В лавке готовой одежды на витрине красовались платья, красотой и роскошностью затмевающие мои. Королевский портной удавился бы от зависти.
Я, всегда питавшая слабость к украшениям, надолго прилипла к витрине ювелирного магазина. Там, среди множества колец, сережек и колье, лежал он — браслет, за который я променяла бы свою корону и полкоролевства в придачу. Червленое серебро, ярко-синие сапфиры, тесно сплетенные узоры. Внизу лежал ценник: 20 квачей.
— Это именно то, чего мне в жизни не хватало, — тоскливо вздохнув, сказала я. Нехотя отвернулась от таких завлекающих цацок. — Ладно, пойдемте искать постоялый двор.
— Ты же королева, ты можешь позволить себе купить хоть всю лавку, — хмыкнул Дарисс.
— Это потом, а я сейчас хочу. Вдруг его купят уже, когда я сподоблюсь?.. И специально не заказать, я хочу именно этот браслет, — уныло произнесла я. — Что за жизнь…
Мы отошли от лавки и двинулись вниз по улице, разглядывая аккуратненькие двухэтажные дома, украшенные затейливой лепниной. Между двумя такими домами притулился трактир «Золотой гусь». Внешне помещение было богато отделано, у входа, вытянутый в струнку, стоял вышибала.
Зайдя внутрь, мы оглядели полупустое помещенье и хозяина трактира, протирающего тряпочкой стойку. Он поднял на нас глаза и улыбнулся, мигом бросив свое, несомненно, трудное, занятие и выплыл нам навстречу.
Хозяин корчмы был по-женски грациозен и двигался плавно покачивая бедрами. Если бы не серьга в ухе, блеснувшая камушком, я бы подумала, что это танцор.
— Это заведение надо было назвать «Золотой петушок», — выдавил Марэль. — Пойдемте отсюда.
Мы развернулись и вышли. Вслед нам полетел разочарованный голос петушк… э-э-э, хозяина:
— Куда же вы?
Поплутав по улочкам и забредши в какой-то дворик, мы наткнулись на постоялый двор. Судя по его внешнему виду, плата там должна быть умеренной. Правда есть вероятность, что здесь обитали такие выпивохи, что лично мне без охраны было бы опасно тут появляться.
Мы поднялись на высокое и скрипучее крыльцо, Марэль распахнул дверь (у этого заведения своего вышибалы не было), и на нас пахнуло перемешавшимися запахами алкоголя и солений. Посетители замолчали, разглядывая нас, потом загалдели снова, решив, что в нас нет ничего интересного для их драгоценных персон.
Хозяином, точнее хозяйкой тут оказалась пышнотелая тетка, бойкая и боевая. Материлась она как пьяный матрос, курила самый вонючий табак, коим пропахла с ног до головы, и вводила в трепет какого-то чахлого мужика, который с обожанием следил за каждым ее движением и бубнил под нос: «Точно женюсь!»
