Пойманное солнце - [24]

Приятно оказаться в городе, носящем звучное имя португальского мореплавателя. Мы ехали по широкому проспекту с высокими деревьями, и я вдыхал морской воздух, доносившийся из ближайшего порта Мармагао.

Васко-да-Гама раскинулся на плодородной равнине. По обеим сторонам главной улицы стояли низкие дома, за ними находились здание суда, городской рынок, парк. На боковых улицах располагались окруженные заборами и садами виллы.

Шофер говорил на языке, представлявшем собой смесь конкани, португальского и английского. Я его не понимал. Сейчас мы уже ехали со скоростью пешехода. Мое внимание привлек торговец, выставивший на продажу небольшую обезьянку, попугая и маленьких пестрых птичек. На дощечке были написаны цены. Обезьяну можно было купить за семьдесят пять рупий, попугай стоил пятнадцать, а крошечные птички от одной до трех рупий.

Обезьяна за семьдесят пять рупий доставила бы дома много радости… Но мысль моя осталась незаконченной; трое смеющихся мужчин бросились к нашему автомобилю, двое вскочили на крылья, третий — на радиатор. Таким образом они остановили наш драндулет около стоянки такси. Шофер вышел, объявив, что мы приехали. По его жестам я понял, что дальше он ехать не может: дорога на Корталим слишком крута, и на ней много поворотов.

Впервые я совершил поездку на автомобиле без тормозов, и повторить такое путешествие у меня нет ни малейшего желания. С чувством облегчения я вышел из машины, заплатил спрошенные деньги, в том числе за искусство вождения автомобиля без тормозов, и доверился водителю такси.

На пароме

Мое любопытство возрастало. Проникнуть в столицу Гоа оказалось совсем не простым делом. Мы ехали по отличному асфальтированному шоссе. Пейзаж был сейчас такой, как я себе и представлял: слева и справа кокосовые пальмы, земля кирпичного цвета, фруктовые плантации, населенные пункты, дома, автобусные остановки и торговые ларьки, спрятанные в джунглях плоские глиняные хижины с обнесенными забором дворами.

Я охотно проехал бы так еще несколько часов, но река Зуари прервала наше путешествие в Корталиме.

Незадолго до нашего прибытия паром ушел в Агазайм. Я заплатил таксисту пять рупий, поставил свой багаж на солнце и посмотрел на карту, которую предусмотрительно приобрел в туристском бюро в Бомбее.

На западе находилась бухта Мармагоа, через которую Зуари несла свои воды к морю, а немного дальше на север — Панаджи, где в отеле «Мандави» для меня был оставлен номер.

Меня немного беспокоило то, что на другом берегу, в Агазайме, не было видно ни автобусов, ни такси. Все же до Панаджи еще около двадцати километров. Зато мне даже через реку были хорошо видны большие рекламные щиты над торговыми ларьками, восхвалявшие приятный вкус табака сигарет, Симла“» и «охлажденный напиток, Кисмет“». Между тем паром отчалил от Агазайма. На пристани постепенно стали появляться люди, я уже был не одинок. Подъехал черный автомобиль с двумя мужчинами, мотоцикл с полицейским и мотороллер с девушкой на заднем сиденье.

Женщины из прилегающих поселков, ловко балансируя, несли на головах корзины с ананасами и бананами; стояла полуденная жара, и они высоко подобрали сари. Мужчины, приехавшие в автомобиле, были одеты в темные европейские костюмы и белые рубашки с галстуками. Молодой человек на мотороллере тоже был одет по-европейски, как и его девушка в цветастом летнем платье.

Я стоял между гоанцами и радовался тому, что не представлял собой достопримечательности. Никто не бросался на мой багаж, чтобы непременно его поднести, никто не удивлялся тому, что я по виду несколько отличался от окружающих. От меня падала тень, как и от любого другого; я был всего-навсего человек, который хотел переправиться на другой берег. Я взял свой чемодан, прошел вместе со всеми на паром и заплатил вой двадцать пайсов за переправу.

Я все еще не видел ни автобуса, ни такси и спросил мужчин в темных костюмах, не в Панаджи ли они едут. Они ответили, что направляются по делам из Кашмира именно в Панаджи и охотно меня подвезут. Полчаса спустя мы были уже в отеле «Мандави», а когда я спросил водителя о плате, то он, улыбаясь, сделал отрицательный жест рукой.

Моя комната оказалась на третьем этаже. С балкона открывался чудесный вид на реку Мандави. Был виден рыбачий катер, стоявший на якоре около ближайшего к отелю берега. Здесь, наверху, воздух, казалось, застыл. Доносился шум улицы, над Мандави дул слабый бриз, медленно скользила лодка с древним парусом. Два курсировавших по Мандави парома — из Панаджи в Бетим и из Бетима в Панаджи — все время встречались друг с другом. На противоположном берегу набережную окаймляли пальмы, лиственные деревья, а вдалеке на холме возвышался белый монастырь.

Я был в столице Гоа — Панаджи, как называют ее гоанцы; внизу протекала река, по которой четыреста пятьдесят лет назад португальские корабли с пушками и солдатами на борту проникли в глубь страны, а на северном берегу виднелись дома Бетима, где 24 октября 1956 года Мохан Ранаде попал в руки португальцев.

Нападение в Бетиме

Мохан Ранаде вырос на севере Гоа, в Сангли. Его отец, учитель небольшой школы, умер от укуса змеи. Окончив школу и учительскую семинарию, Мохан в 1949 году стал учителем в Саваи-Ворем, маленьком местечке на востоке Гоа. Ему было тогда девятнадцати лет. Он принадлежал к вооруженному крылу подпольного движения Азад гомантак дал