Появление Эль Борака - [3]

На следующий день после того, как мы похитили девушку, Кулам Хан пришел ко мне в дом и сказал:

– Ты, Яр Али и остальные вызвали ненависть Хумаил Хана и муллы.

– Кажется, так и есть, – ответил я мрачно.

– Хумаил Хан хочет ее, и мулла тоже, – продолжал он, – им хотелось бы получить и выкуп, но девушку они желают еще больше. Хумаил Хан сидит у себя в доме и проклинает муллу, но не осмеливается взять мемсахиб, потому что боится муллы Гассана. А мулла боится мести Яра Али и англичан. И еще он боится слишком нажимать на Хумаил Хана. Поэтому он строит козни. В Кадаре замышляется большой заговор.

– Вот как, – сказал я, – для чего же замышляется заговор?

– Чтобы убить соперников, – ответил Кулам Хан, глядя мне прямо в глаза, – чтобы завладеть девушкой, чтобы захватить власть.

– Так. – Я задумчиво посмотрел на него.

Некоторое время мы молчали. Потом я сказал:

– Яр Хайдер – мой друг.

– Вождю нужна правая рука, – сказал Кулам Хан.

– Говори прямо, – попросил я.

– Ну что ж. – Он оглянулся, чтобы проверить, не подслушивают ли нас. – Помоги мне, и, когда я стану вождем в Кадаре, я обещаю, что девушке не причинят вреда и никто не будет оспаривать твоего права на выкуп. Я возведу тебя высоко и в совете, и на войне. Все это я сделаю, если ты вместе с Яром Али поможешь мне.

– А Яр Хайдер?

– Если он поможет мне, я обещаю ему то же самое. И Магомету Али тоже. Только ничего не говори Яру Хайдеру, чтобы он не выдал меня Хумаил Хану.

Я ничего не ответил.

– Подумай о том, что я тебе сказал, – произнес Кулам Хан, вставая. – Я верю тебе, Хода Хан, потому что ты не любишь Хумаил Хана и, кроме того, ты не похож на предателя. Что странно для априди. Скажи все это и Яру Али.

Он пошел к выходу, а я смотрел ему вслед. Он был высокий, с гордой осанкой, и носил свою саблю, как доблестный муж. Говорили, что в его жилах течет кровь дуррани,[3] и я верил этому. Кадар мог выбрать и худшего вождя, чем Кулам Хан.

Вскоре я пошел к Яру Али и рассказал ему все, что Кулам Хан сказал мне.

– Лучше бы нам ему помочь, – сказал я, – потому что вождь завладеет девушкой. Или мулла, а может быть, Кулам Хан захватит власть без нашей помощи и сам возьмет или мемсахиб, или выкуп за нее.

– Клянусь Аллахом! – вскричал Яр Али, метнув свой нож в пол. Он всегда так делал, когда был в гневе. – Я буду охранять девушку и получу за нее выкуп, несмотря на Хумаил Хана, Кулам Хана, муллу и самого дьявола. Почему я должен помогать Кулам Хану? Почему я должен помогать всякому априди? Клянусь Аллахом! Я уже давно рвусь отсюда, но выкуп мешает мне покинуть эти проклятые горы и увидеть внешний мир. Иди к Кулам Хану и скажи, что я убью Хумаил Хана, когда сам захочу, и не раньше. А когда я это сделаю, пусть Кулам, или Дарза, или шайтан становятся вождями, черт бы их всех побрал!

Я ушел, а он сидел в своем доме мрачный и снова и снова вонзал нож в пол. Странным человеком был этот Яр Али Хан.

Я не решился передавать его слова Кулам Хану, потому что боялся: ведь если заметят наши переговоры, вождь может заподозрить недоброе.

И я ничего не сказал Яру Хайдеру, зная, что он сам хотел стать вождем и не остался бы спокойно стоять в стороне, видя, как Кулам Хан берет власть в свои руки.

Но Магомету Али я все рассказал, и он сказал мне, что поможет Кулам Хану.

– Я помогу даже Дарза Шаху скинуть Хумаил Хана.

Наступил день выкупа. Отряды англичан рыскали в горах, но они не смогли найти Кадар, и мы решили, что сахиб полковник сдался и приготовил выкуп.

Замысел был такой. Мы с Яром Али тайно придем на то место, где должны оставить выкуп, и понаблюдаем за теми, кто там будет. Потом мы вернемся в Кадар и, если все будет спокойно, вчетвером – я, Яр Али, Яр Хайдер и Магомет Али – привезем девушку на место выкупа.

– Клянусь Аллахом! – сказал Яр Али людям Кадара. – Если девушку кто-нибудь обидит, я сровняю Кадар с землей. Я буду жечь и рубить и убью каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка в Кадаре!

И мы покинули деревню.

Я не знаю, почему люди из племени заккахель[4] бродили так далеко от равнин и почему они так осмелели, что вторглись в страну априди, но мы узнали об их появлении, когда со стороны гор раздался ружейный выстрел. Пуля просвистела у моего лица.

Мы прыгнули за валуны и открыли ответный огонь. Но пока продолжалась эта перестрелка, ни мы им не причинили ущерба, ни они нам; однако нападавших было около десяти человек, и они подбирались все ближе и ближе, затаиваясь, перебегая от валуна к валуну и стреляя на ходу.

Вскоре один из них неосторожно высунулся, и его тюрбан показался над камнем. После этого закка осталось уже девять.

Мы с Яром Али начали отступать, скользя от камня к камню, как и наши враги.

И вдруг, огибая большой валун, я столкнулся нос к носу с одним закка, который подбирался, чтобы ударить с тыла. У меня в руке была сабля, и я ударил его прежде, чем он смог поднять винтовку.

Тогда с диким криком другие закка бросились на нас. Когда они вышли из укрытия, Яр Али выстрелил, и враг упал. Остальные продолжали приближаться. Я увидел, как Яр Али уложил еще троих ударами сабли, а потом у меня не осталось времени смотреть по сторонам, потому что пришлось биться со здоровенным закка, который оказался свирепым воином. Сперва я думал, что их только десять, но вскоре к ним присоединились и остальные.