Пояс отчуждения - [11]

– Солдату «Треангула»?

– Разумеется.

– Жаль, а я уже подумала, что через пару лет смогу найти ревинтол в обычной аптеке между полками с обезболивающими и витаминами.

– Боюсь, это нереально. Во-первых, потому что изучение сыворотки ещё слишком далеко от завершения. А, во-вторых, её создают для солдат и поставки по завершении работы будут осуществляться только в «Треангул»

Кристина невольно вжалась спиной в кресло.

– Как я уже сказала, ньети Нуннен, ревинтол не вылечит рак, но поможет пулевому ранению затянуться за пару часов, что намного важнее солдату, чем секретарю или менеджеру по продажам.

Кристина сразу подумала про травматологические отделения больниц, но промолчала.

– А если человек, которому был введён ревинтол, передумает и захочет покинуть «Мэссив Генетик», что тогда?

– Это исключено. Все добровольцы подписывают договор, по которому они обязаны находиться под постоянным наблюдением врачей или кураторов. Мы всегда озвучиваем это условие, поэтому все наши добровольцы знают, что назад пути нет.

По окончании интервью Кристина пожала руку Авроре, свернула полупрозрачный экран планшета, собрала вещи и вышла за дверь, где её уже ждал огромный охранник, призванный сопроводить журналистку до выхода из Пирамиды, – что тот и сделал, исключив любую возможность прокрасться на задний двор ради пары заветных снимков эвдонского капрала.

Уже выходя за пределы парковки, по направлению к шлагбауму, Кристина остановилась, с печалью оглянувшись на нависающую над её головой стеклянную пирамиду. Ах, если бы только удалось проскользнуть мимо охраны и оказаться на заднем дворе! Она бы быстро узнала эвдонца, они же все на одно лицо, будто их с начала времён выводили как племенных лошадей: высокие, рыжеволосые, голубоглазые, с широкими плечами, крепкие – их видно в толпе, как белых ворон. Всего бы один снимок…

– Чего вздыхаешь? – высунулся из кабины криво припаркованного на бордюре броневика какой-то чернявый мужчина, который до этого ковырялся в бардачке. То ли кантамбриец, то ли цыган, поди разбери этих полукровок.

– Госпожа Сантери запретила мне сделать снимок Доминика Каана, хотя Роман Вольски обещал, – посетовала Кристина.

– Этот наобещает, – почти с насмешкой заметил незнакомец, сунув за ухо незажжённую сигарету. – Так ты, значит, была у Авроры?

– Да.

– И как она тебе?

– Мне она показалась милой, умной, интересной, – соврала Кристина, как если бы хотела оставить о себе хорошее впечатление.

– Аврора Сантери – самая мерзкая гадина, которую я когда-либо видел, – перебил её чернявый и улыбнулся сквозь густую щетину.

– Да? – удивилась журналистка.

– Была бы моя воля, я бы её задушил.

– Вы, должно быть, шутите?

– Нисколько.

– А вы кто? – спросила мужчину ньети Нуннен, рассматривая его узкое, смуглое, покрытое россыпью мелких белых шрамов лицо, будто когда-то его обладатель упал на битое стекло.

– Работаю здесь. А что?

– А вы можете мне помочь? – с надеждой спросила журналистка и сделала неуверенный шаг к сотруднику «Мэссив Генетик». – Вы можете провести меня на задний двор? Мне нужна всего пара снимков…

– Чтобы Аврора меня уволила? Вот уж чего не надо.

– Ну, пожалуйста, – взмолилась девушка, – я могу заплатить.

– Мне и тут неплохо платят. – Мужчина деловито зажёг сигарету и, затянувшись, вынул её изо рта, держа по-кабацки, огоньком в ладонь. – Но могу взять натурой. – Он кивком позвал её к себе в кабину.

Девушка оскорблённо отступила.

Мужчина брызнул смехом.

– Да расслабься ты, – сказал он. – Ничего мне от тебя не надо.

– Тогда, может быть, вы просто покажете мне дорогу без охраны, куда идти, и я сама доберусь? – спросила девушка, ища подвох в смуглом, как у цыган, лице.

– А это с удовольствием, – сказал мужчина и, не утруждая себя сползанием из кабины, ткнул сигаретой в сторону шлагбаума. – Всего наилучшего…

Не успел он договорить, как в стороне моста раздался оглушительный грохот и в воздух поднялся огненный вихрь.

Ударной волной Кристину впечатало в броневик, хрустнули кости, она зажмурилась и закричала, а когда открыла глаза, обнаружила себя на асфальте. Вдалеке гудели автомобильные сирены, доносились вопли. Воздух заволокло дымом, воняло гарью. Незнакомец лежал на ней, закрывая её своим телом.

– Жива? – прокричал он, не обращая внимания на глубокую рану на своей голове.

Кристина молча смотрела, как из его рассечённого лба капает кровь.

– Жива, спрашиваю?

Рядом с её головой лежала какая-то острая железяка. Если бы этот чернявый не закрыл её собой, эта штука сейчас торчала бы из шеи Кристины.

Кристина опустила глаза и увидела на шее мужчины татуировку «К-17-34-05».

Глава 3

Новость о взрыве моста разнеслась по городу со скоростью, с которой когда-то люди узнали об обрушении участка Пояса Отчуждения, когда буквально весь город встал на уши, а «Треангул» поднял среди ночи все взводы, чтобы огородить дыру, пока её заделывали строители.

Прошел только час, а уже по всем каналам обсуждали новый взрыв. Камеры наружного наблюдения показали, что опоры моста между материковой частью города и Рингом были взорваны в момент, когда на нём скопилось самое большое количество машин – в самый час пик. На основании сделанной съёмки специалисты криминального отдела ГБР, Гёльдерлинского Бюро Расследований, пришли к выводу, что опоры никто не обстреливал – они были взорваны зарядами, которые установили заранее, почти у полотна, что всего за несколько секунд превратило в раскуроченные камни больше ста метров моста.