Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме - [9]
На долю мраморного Рима, который, по словам Августа, он оставил после себя, досталось немало невзгод. Особенно важные перемены в облике Города связаны с пожарами. В пожаре 64 г. до н. э. одни обвиняли Нерона, другие — христиан. В любом случае благодаря этому страшному событию стала возможной постройка гигантского императорского дворца, за его роскошь прозванного Domus aureus — «Золотой дом», а в Городе, чтобы препятствовать распространению огня, с тех пор избегали построек со смежными стенами и из легковоспламеняющихся материалов.
Все это не помешало гибели Капитолия в 69 г. н. э. и вновь его же вместе с Марсовым полем — в 80-м. Дурная память о Нероне заставила снести его дворец, а на этом месте построить амфитеатр Флавиев, известный под названием Колизей, строительство которого началось при Веспасиане, термы Тита и Храм Мира. Рядом с дворцом Тиберия Домициан там же, на Палатине, выстроил новый императорский дворец, до конца III в. н. э. остававшийся официальной резиденцией императоров.
В 123 г. при Адриане было предписано клеймить кирпичи именами консулов этого года, что дает историкам бесценный эпиграфический материал. Тогда же построили или перестроили Пантеон, храмы Венеры и Ромы, мавзолей новой династии (впоследствии замок Святого Ангела). Реконструировали и дворец на Палатине, выстроили новые жилые кварталы. Пожар квартала вокруг Храма Мира в конце правления Коммода, согласно Галену, способствовал упадку античной словесности (кроме того, погибли его собственные книги и лекарственный склад): «Я не хочу говорить об иных причинах, но назову две из числа событий, недавно случившихся в Риме. Во-первых, святилища неоднократно разрушались огнем, а другие, также неоднократно, обрушивались землетрясениями; случались также и другие события, и из-за всех этих причин пропало весьма значительное число книг»>{29}. Но тот же пожар вызвал новый всплеск активного строительства, так что фасад Палатинского дворца над Большим цирком (длинным оврагом, со времен Ромула бывшим местом увеселений) приобрел окончательный вид. В 203 г. н. э. Септимий Север поставил триумфальную арку себе и своим сыновьям (впрочем, имя Геты с нее вскоре убрали>{30}), замыкавшую форум со стороны Капитолия симметрично арке Тита, в свою очередь замыкавшей его со стороны Велии. Великой заслугой этого императора было распоряжение составить план Города на мраморных плитах, выставленных на форуме Мира: он частично сохранился.
Жизнь в мегаполисе
Гален восхищался Римом — «городом, где столько жителей, что ритор Полемон в похвалу назвал его вселенной в миниатюре»>{31}, а сатирик Ювенал возмущался тем, во что он превратился.
Этот огромный город был украшен и стал привлекателен благодаря богатым политикам и императорским семействам; в нем было множество красот, и мало у кого он не вызывал восхищения. Сады, парки, портики, зрелищные заведения позволяли беднякам не жалеть, что они не могут уехать на природу. Помпей первым открыл для народа парк, Цезарь по завещанию оставил ему свои сады за Тибром, Август велел посадить кусты и сделать дорожки вокруг своего мавзолея, Адриан придумал поставить скамейки в саду при термах своего имени. При всем при том со времени энциклопедиста Цельса Город считали местом крайне нездоровым — столько проблем перед каждым жителем ставил городской быт: преступность, грязь, шум, суета, усталость… Тяжелее всего в этом огромном для того времени мегаполисе была проблема транспорта и трафика. В иные часы заторы становились невыносимыми. Никакие правительственные меры не помогали. Пешеходы толкались в тесной толпе. Никто не уступал дорогу ни друг другу, ни носилкам, в которых обычно передвигались богачи, ни наемным портшезам (sella gestatoria), чуть более разворотливым, потому что их несли всего два носильщика, ни страшно стучащим повозкам с громко вопящими возницами. Прибавьте сюда же блеяние и мычание скота, крики школьных учителей, клики торговцев вразнос, стук кузнечных молотов. В таком шуме жить было тяжело, а спать тем, кто не имел большого дома, — невозможно. Кроме того, хотя ночью не было заторов и становилось потише, зато пустынные и недостаточно освещенные улицы были небезопасны: из дома практически нельзя было выйти без факельщика. Но и тогда приходилось остерегаться проституток, беззастенчиво пристававших к клиентам, буйных пьяниц, воров и злых шутников. Таким, согласно Светонию>{32} и Тациту>{33}, был Нерон: надев шлем или колпак, чтобы его не узнали, он ходил из кабака в кабак, для забавы колотил прохожих, ломал двери лавок и грабил их, а награбленное продавал с торгов. Эти порочные увеселения продолжались, пока его не ранили и не узнали по кровавому следу: он уже не мог продолжать свои преступные похождения без охраны солдат или гладиаторов, а это ему нравилось гораздо меньше.
