Повседневная жизнь старой русской гимназии - [42]

В экскурсию за границу

25 мая

На этот учебный год мои дела в гимназии кончены. Теперь я спешу поскорее все ликвидировать и собираюсь за границу. Впереди два месяца относительной свободы — это единственное преимущество утомительной и неблагодарной учительской службы. Но чтобы продуктивно использовать это время, нужно тоже очень многое. Для поездок за границу (которые и стали возможны благодаря устраиваемым за последние годы экскурсиям), например, нужна известная подготовка. Но я при всем желании не мог в течение зимы заняться ей. Крайне важно знание языков. Но и на это у меня тоже не хватало времени. А благодаря всему этому и самая поездка, конечно, многое потеряет. Но даже и просто ее осуществить может далеко не всякий. Я могу это сделать лишь потому, что холостой и могу все зарабатываемые мной деньги тратить только на себя. Ни лишь обзаведется учитель семьей — и крылья у него уже подрезаны; выехать дальше дачи или ближней деревни он уже не может. Статистика экскурсий ясно говорит о том, что для семейных учителей и учительниц даже средней школы это вещь почти недоступная. Да и из моих коллег ездят только люди не семейные; семейные же принуждены сидеть и знакомиться с божьим миром только по книжкам. И получаются, например, такие курьезы, что учитель истории и географии, уже пять лет преподающий эти предметы, еще ни разу не бывал в Москве.

26 май

Подводя итоги оконченному теперь учебному году, я вижу, как далеко я стою от того идеала учителя-друга, который я хотел бы осуществить. Правда, мне кажется, что я ныне значительно меньше прибегал к репрессивным мерам, чем в прошлом году (тогда у меня, например, не раз записывались в журнал даже восьмиклассницы, ныне же таких записей учениц совсем не было). Но нервность и раздражительность моею характера нередко давала о себе знать. Всего меньше проявлялось это в VI и VII классах, с которыми, по-моему, вообще заниматься легче. В V же классе, где мы еще не привыкли друг к другу, ладить гораздо труднее. Нелегко поддерживать хорошие отношения и в то же время добиваться знания и работы и в VIII классе. Но в общем с нынешним VIII классом у меня отношения были лучше, чем с прошлогодним, который делился на резко враждебные партии. Правда, и ныне в VIII классе не раз бывали столкновения, но обычно дело кончалось миром. Больное место мое составляли ныне мои «словесницы». Есть, очевидно, какая-то ненормальность в постановке наших занятий, но как устранить ее, я еще не знаю. Но очень многое зависело также и от неудачного подбора учениц. А потому бросая взгляд на будущую осень, я желал бы более хорошего состава специалисток. Желал бы также, чтобы новый VIII класс остался со мной в таких же хороших отношениях, какие были ныне в VII классе.

15 августа

Кончились каникулы — когда можно было на время оторваться от однообразного, утомительного груда и получить новые впечатления. Пользуясь своим холостым положением, я — благодаря Обществу распространения технических знаний — побывал за границей, опять, как во сне, промелькнула передо мной эта «страна святых чудес» со своей многовековой культурой. Но и здесь, во время путешествия, российская действительность иногда напоминала о себе. И какими-то выходцами с того света казались там наши русские газеты — так непохоже было их содержание на то, что мы видели вокруг себя. Одним из наиболее сильно поразивших нас известий было сообщение о новом циркуляре «нашего» министерства насчет заграничных экскурсий. Дело громадного культурного значения и совершенно невинное в политическим отношении стало поперек дороги никому иному, как Министерству народного просвещения и взято им под сомнение. На основании каких-то «конфиденциальных сведений» дело, в котором участвуют вполне гласно целые сотни народа и в котором ничего подозрительного не видит даже Министерство внутренних дел, объясняется просветительным ведомством как зло, с которым надо бороться. Помню, как возмущен был этим циркуляром один экскурсант — человек самых правых убеждений, но, несмотря на это, путешествующий с экскурсиями уже четвертый год и не находящий в них ничего предосудительного. И это членство было вполне естественно у всякого педагога (хотя бы из самого черносотенного лагеря), если он только не лишен искренности и знаком с делом экскурсий непосредственно, а не из вторых рук. Но вот промелькнуло лето — и мы снова чиновники этого самого министерства «препон и препятствий».

1912–1913 Учебный год

Женские и мужские гимназии

16 августа

Важная новость в нашем педагогическом мире — это утвержденные летом новые штаты мужских учебных заведений. Учителя мужских гимназий и реальных училищ могут быть довольны, т<ак> к<ак> материальное положение их значительно улучшилось. Но женские гимназии и здесь обошли. И теперь, сравнивая свое положение с положением коллег по реальному училищу, невольно испытываешь чувство зависти и незаслуженной обиды. Разве не тот же самый труд несем мы, разве не тот же образовательный ценз требуется и от нас? А между тем такая резкая и обидная разница! Коллега-историк, например, поступивший со мной в один год, но преподающий в реальном училище, получает по новому штату за 12 уроков почти столько же, сколько я за 24, не имея при этом письменных работ; а за все свои уроки он получает втрое больше, сравнительно со мной. И все только от того, что он преподаст мальчикам, а я обучаю девиц. Министерство народного просвещения еще раз показало свой антикультурный характер, отнесшись так пренебрежительно к русским женщинам и их образованию. Ведь тут важны не столько оклады сами по себе (хотя для семейных учителей очень важно и это), сколько возможность ограничиться меньшим количеством уроков, что ведет к большему сохранению сил и к большей продуктивности занятий. При данных же условиях, будучи завален работой, сам чувствуешь, как превращаешься в какую-то водовозную клячу. Видишь, например, что иной учитель, видимо, много читает, следит за литературой своего предмета, и в то же время сознаешь, что не можешь угнаться за ним, т<ак> к<ак> принужден сидеть все вечера за письменными работами, которых у него нет. Нередко в начале года приходит мысль обновить свои курсы, пересоставить программы, ввести новые произведения, но вскоре соображаешь, какого количества повой работы требует все это. А где же время на это? Где силы? И остаешься с прежними курсами, с прежними объяснениями, снова сбиваешься на трафарет, который с каждым годом становится все привычнее.