Повседневная жизнь старой русской гимназии - [40]

Экзамен у моих словесниц сошел сносно — в общем вышли те же годовые баллы, т.е. половина четверок, половина троек, и ни одной пятерки. Но для данного состава и это можно считать хорошим концом. Когда после объявления баллов я вошел к ним, И-и с легкой иронией заявила: «Теперь все дела с Вами ликвидировали». «К Вашему удовольствию», — добавил я. «И к Вашему, конечно!» — ответила И-и. И мы оба, пожалуй, были правы.

17 мая

Слышал еще некоторые подробности о пребывании попечителя. На этот раз он остался больше доволен частной гимназией, где учительницы не идут дальше утвержденных учебников, старого не спрашивают, с учениц почти никакой работы не требуют, вследствие чего они и поражают всякого беспристрастного человека своим слабым знанием и развитием. В V классе, например, у них писали переложение тут же прочитанного им отрывка «Воспитание Лизы Калитиной» (его же готовили и дома); тогда как у нас вполне справлялись уже с темой «Дикой как тип самодура». Но попечителю как охранителю юношества от просвещения то и приятно, что они не залетают далеко. «Вот здесь и учебники, какие надо» — хвалил он, — а по адресу нашей гимназии изрек: «Не люблю я, когда историю преподают женщины (в частной гимназии между тем тоже историчка); у мужчин еще ничего, а у них все какие-то реформации да революции». А окружной инспектор добавил: «Всего лучше бы проходить в VIII классе древнюю историю, пусть бы себе разбирали разных Ликургов. А то XIX в.!»

18 мая

Одной из причин приезда окружного начальства оказалось поведение нашей начальницы. О ней давно уже ходили крайне скандальные слухи, которые теперь подтверждаются. Говорят, например, что она гуляла с цирковым борцом. Говорят о каких-то ночных посетителях ее квартиры и далее о том, что она сама была захвачена в доме свиданий. Теперь по поводу этих слухов попечитель допрашивал директора, некоторых их педагогов и самое начальницу. Она же, думая, что эти разоблачения исходят из нашей среды, стала говорить о пристрастном отношении к ней педагогического персонала, о том, что ее бойкотируют и т.п. Это послужило поводом к новым допросам педагогов (устным и письменным) о причинах нашей ссоры с начальницей, о разных столкновениях с ней и т.п. Начальница же, по-видимому, не унывает. Вскоре же после отъезда попечителя она накричала на нашего математика, не пришедшего сразу на ее зов, и заявила, что теперь о каждом проступке преподавателя она будет доносить попечителю. Понятно, что после всего этого отношения между ней и нами не могут быть хорошими. Коренная же причина этой ненормальности, далеко нередкой в женских гимназиях, в том, что пост начальницы замещается по выбору попечительского совета, т.е. органа, совершенно не компетентного в педагогических советах, причем и при избрании, и при утверждении начальницы руководствуйте главным образом ее общественным положением и связями; и в результате во главе большинства гимназий стоят различные гранд-дамы или чиновники в юбках, сами прошедшие только курс средне-учебных заведений и нередко с моральным цензом даже ниже среднего. Не касаясь юридически заведования учебной частью, они фактически играют и в этом отношении немаловажную роль, вследствие чего между ними и учительским персоналом, стоящим значительно выше их по общеобразовательному цензу, неизбежно возникают осложнения. Воспитательное же дело находится всецело в их руках, и педагога часто даже не знают, что ученицам их гимназии позволено, что запрещено, а потому обыкновенно никакого содействия с их стороны в этом отношении начальница не встречает. Таким образом, начальница гимназии — и начальство, и в то же время не начальство. В глазах учениц и их родителей, а особенно в своих собственных, она очень большое начальство, почти — «гимназия — это я». В глазах же учительского персонала это не больше как старшая классная дама.

19 мая

Экзамен — лотерея не только потому, что здесь играют роль случайно доставшиеся билеты или вопросы; но и потому, что самые выводы баллов, имеющих для учениц такое большое значение, часто также зависят от разных случайных колебаний, причем чаша весов учебной Фемиды иногда склоняется в ту или другую сторону в зависимости от причин вовсе не учебного свойства. Так недавно произошло с одной семиклассницей Б-вой, дочерью председателя суда, т.е. шишки в нашем городе очень важной. Эта девица получила двойки на всех письменных математиках. Допустили до устных. На устной алгебре она тоже получила два, на устной геометрии тоже, и только на арифметике натянула на тройку. Но как же оставить дочь га кой персоны, тем более что он сам приезжал справляться о ее судьбе чуть не после каждого экзамена? И вот пошли натяжки. По алгебре больше двойки никак нельзя было вывести. По письменной геометрии было 2 двойки и 2 тройки, работу проводила тогда еще начальница и, конечно, поставила 3. Вывели за письменный тройку. Сложивши с тройкой за год и с двойкой устной, опять в среднем вывели три. По арифметике из двух троек (годовой и устной) и одной двойки тоже вывели тройку. Потом сложили все три математики вместе (это вообще так полагается), и оказалось, что две тройки (за геометрию и арифметику) такого сомнительного свойства свели на нет двойку но алгебре. И в результате дочь председателя суда, при незнании всех трех отделов математики, благополучно прошла через педагогические Сциллу и Харибду. Но будь бы на ее месте другая, и оставления на второй год не миновать.