Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного - [121]

Заключение

В эпоху Сулеймана Великолепного и его ближайших преемников, примерно до середины XVII века, стамбульское общество представляется историку весьма упорядоченным — в том смысле, что всякая власть в нем на любом уровне пользуется авторитетом и уважением. Это уважение, доходящее до высшей точки искреннего, задушевного почитания, имеет своим предметом, конечно, султана, но оно распространяется также, пусть в гораздо меньшей степени, и на местные власти, и на руководство корпораций, и на отцов семейств. Оно оставляет впечатление четко иерархических структур, где каждый занимает вполне определенное место и не помышляет об ином. За исключением перемен служебного положения и смещения с должностей, которые касаются узкого слоя крупных гражданских чиновников, военного командования и верхушки религиозно-правовой пирамиды, для огромного большинства стамбульцев сколь-либо значительное изменение их социального статуса и невозможно, и даже нежелательно. Из этого вовсе не нужно делать вывода, будто такая психическая установка прямо следует из пресловутого мусульманского фатализма. Нет, это не так. Солидарная позиция большинства — не результат смирения; она определяется здравым расчетом. Стамбулец живет так, как он и хочет жить. Как в семейной жизни, так и в профессиональной деятельности он чувствует себя под опекой и под защитой целого ряда законов и регламентов, он их соблюдает сам, причем делает это по своей доброй воле, а если потребуется, то готов принудить к их соблюдению и власти. Власти, со своей стороны, стараются избегать мер чрезвычайных или неожиданных — они вовсе не заинтересованы вызвать, хотя бы непредумышленно, волнения в столице Империи. Таким образом, status quo держится на основе взаимного уважения законов. В этой безмятежной обстановке, которая сохраняется более века, стамбулец живет-поживает себе изо дня в день тихой мирной жизнью, не зная ни особых забот, ни непреодолимых трудностей. Богатство государства и роскошь султанского Сераля полезны в конечном счете для всех горожан, а развитие и украшение столицы дают им, сверх того, и чувство гордости за нее.

Стамбул и стамбульцы переживали тогда эпоху действительного процветания, «золотой век» Османской империи, нашедший свое выражение во всех областях — политической, экономической, социальной, духовной, интеллектуальной.

Однако процветание влечет за собой стремление к легкой жизни, забвение необходимости усилий, расслабленность, высокомерное отношение к другим нациям и, как следствие, незнание или игнорирование успехов, достигнутых европейскими конкурентами. К этим общим недугам добавляются личная слабость, неспособность, некомпетентность султанов XVII века, а также первые военные поражения. Государственные расходы и личные расходы султана более не возмещаются достаточными денежными поступлениями как в государственную, так и в султанскую казну — разражается финансовый кризис, за которым следует ранее небывалое обострение социальной напряженности, первым проявлением которой становятся янычарские мятежи. Янычары бунтуют первыми, потому что им не платят или платят нерегулярно жалованье, а также потому, что они сознают, что представляют собой основную вооруженную силу Империи. Вот тогда-то и начинается упадок престижа власти — престижа, столь высокого в предыдущем столетии. Процесс этот нарастает со скоростью сходящей с горной вершины лавины и завершается тем, что волнения и мятежи потрясают столицу, взбунтовавшаяся солдатня низлагает и убивает султанов, а взяточничество и фаворитизм вытесняют правосудие и мораль. Корпорации, застывшие в своих архаичных структурах, не в состоянии оказать сколь-либо серьезного сопротивления иностранным конкурентам, которые находят в немусульманах корыстных помощников. Политическая и экономическая жизнь переживает глубокие и мучительные перемены.

Зато жизнь общественная продолжает, кажется, течь так, как она текла веком ранее. Повседневная жизнь стала, правда, труднее, но ненамного, и стамбулец продолжает пользоваться преимуществами столичного жителя, среди которых не последнее место занимают накопленные в Стамбуле духовные и интеллектуальные ценности.

На Западе возобладала тенденция смотреть на турка как на яростного, жестокого, кровожадного варвара. Однако, если внимательно прочитать отчеты европейских путешественников, побывавших в Османской империи в течение двух столетий (XVI–XVII), — в них не отыскать аргументов в пользу такого воззрения. Подчеркиваются, напротив, отсутствие фанатизма в отношениях с иностранцами, эстетический вкус, стремление познать тихие радости жизни. Картина, конечно, идиллическая, а следовательно, вряд ли полностью соответствующая действительности. Однако ее не следует и недооценивать, особенно если сравнить жизнь стамбульцев с жизнью их современников в Париже, Лондоне или любом другом большом городе Запада. Она, картина эта, отражает цивилизацию, пусть еще и малоизученную, но все же способную превратить Константинополь-Стамбул в первый город Старого Света.

ГЛОССАРИЙ

Ага — титул, обозначающий чаще всего армейского командира, но иногда и высокого сановника на гражданской службе.