Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой - [181]

А вот в быту Леонид Ильич был скромен, к чему призывал и своих детей, и внуков. «Дедушка и бабушка не гонялись за роскошью, — свидетельствовал его внук Андрей. — На столе не водилось ни хрусталя, ни дорогих сервизов — например, сметану к борщу всегда ели прямо из банки. Наверное, потому что сами были из народа… Бабушка не любила бывать на публике, она больше домохозяйничала. Готовила любимые дедом борщи — украинский, горячий и холодный, жаркое, котлеты, вареники с картошкой и с квашеной капустой, с жареным луком, пироги с горохом. По характеру дед был вспыльчив, но я не слышал от него нецензурной брани, мог выпить три-четыре рюмки, пьяным деда я никогда не видел, был заядлым курильщиком. Играл в домино, в шахматы, а вот карты на дух не переносил. И он до конца жизни верил в светлое будущее народа». И мы должны верить.

Короче говоря, хорошим человеком был наш бывший вождь, Ильич Второй. Чтобы хоть как-то держать Галину под контролем, генсек велел ей переехать в тот же дом на Кутузовском проспекте, 26, где всю жизнь жил и сам с супругой Викторией Петровной (вот и опять пример уникальной скромности!). Сначала квартира была в соседнем подъезде, там и поселилась после двух разводов Галина с дочерью, но затем «в соседнюю секцию пробили дверь, получилась двухкомнатная квартира у нее. Отец не хотел, чтобы был отдельный вход, хватит, как он сказал, “шляться”. И потому дверь, выходящую в другой подъезд, заложили, чтобы, как отец говорил, знать, кто приходит. В общем, в нашей квартире у нее была спальня, гостиная, обставили ей эти комнаты — кресла, столик, буфет небольшой, телевизор, бар-торшер», — вспоминала Виктория Петровна на старости лет (хорошо еще, что не заложили кирпичом вход в сам соседний подъезд — как бы тогда люди в свои квартиры попали?).

На какое-то время это подействовало. Галина перестала общаться на дачах с художниками и в 1968 году под фамилией бывшего мужа опубликовала научную статью: «Милаева Г. Л. Саморазоблачения врагов революции // История СССР. 1968. № 5. С. 121». Главный редактор журнала академик Юрий Поляков рассказывал, как к нему принесли статью Брежневой: «В редакторский кабинет вошел пожилой мужчина в темных очках. Его сопровождала, ведя под руку, немолодая дама в брючном костюме. Она протянула мне раскрытое удостоверение. Бегло взглянув на него, я прочитал: “Член семьи Л. И. Брежнева”. Была и печать, правда, неразборчивая. На своем веку я видел много разных удостоверений с различными званиями, чинами, должностями, но звание “член семьи” мне встретилось впервые».

Гости сказали, что «Галина Леонидовна Брежнева просила передать вам рукопись написанной ею статьи. Она хотел бы узнать мнение редакции о статье и о возможности ее напечатать. Галина Леонидовна сказала, что она свяжется с вами и в случае необходимости придет сама в редакцию, чтобы выслушать соображения и предложения коллег». Что мог ответить главный редактор посланцам с неведомым ранее удостоверением? Он, само собой, сказал, что «тема в принципе подходит для журнала». Членам редколлегии статья тоже понравилась. Через две недели объявилась и автор статьи. Она произвела на главного редактора хорошее впечатление: «Высокая, стройная, безусловно красивая, одетая просто, но элегантно, она держалась подчеркнуто скромно и уважительно, поблагодарив за редакторскую правку и подписав готовый к сдаче в набор текст».

Надо ли говорить, как обрадовалась публикации статьи Галина Леонидовна, а Леонид Ильич вообще был на седьмом небе от счастья: дочка-то за ум взялась! Праздник решили отметить по-семейному, в домашней обстановке. Позвали и главного редактора с женой. Но дальше было еще интереснее: Галина Леонидовна через некоторое время вновь позвонила Полякову, предложив ему быть научным руководителем… своей кандидатской диссертации, которую она готова писать вместе со своей подругой.

От статьи до диссертации — один шаг, а у кого-то и целая жизнь. Как известно, соавторство в диссертации невозможно, у нее может быть лишь один автор, таков закон, действующий и поныне. Но если всем нельзя, то кому-то одному можно. И этим исключением, похоже, должна была стать дочь генсека. Мысль о кандидатском звании наверняка подсказали Брежневой доброхоты-лизоблюды, коих вилось вокруг нее несметное число. И вот уже в Академии общественных наук при ЦК КПСС придумали прикрепить Галину к кафедре истории СССР в качестве соискательницы. Лишь бы только согласилась, а желающие помочь написать диссертацию такой очаровательной женщине всегда найдутся.

Не все способны выдержать испытание огнем, водой и медными трубами. Лесть и тщеславие погубили многих небездарных людей. Галине было трудно противостоять угодничеству. «Куда бы она ни приходила, — свидетельствовал Кио, — ей принимались так лизать одно место, что ни один нормальный человек не выдержал бы. Я помню такую сцену в АПН. Во время рабочего дня она сидела со стаканом коньяка, и вдруг в комнату заглянул председатель правления. Увидев ее, рядового редактора отдела информации, он чуть сквозь землю не провалился, приняв такую позу, что мне стало стыдно за него». Та же картина наблюдалась и в историко-дипломатическом управлении МИД СССР, куда Брежнева перешла работать после АПН.