Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода - [154]
— Вы знаете, Борис Николаевич, — смущенно начал капитан, — у нас возникли проблемы.
— Какие?
— Мы не сможем взять на борт ваш катер. Вы знаете, он довольно громоздкий, тяжелый… У нас нет крепежа, так что мы боимся, что его сможет смыть волной. Баренцево море сейчас неспокойное, знаете… Гм…
— А как с автомашинами?
— Никаких проблем. Все погружено, принайтовлено — можете посмотреть.
— Я вам охотно верю. Так закрепите и катер, как можете. Если его, паче чаяния, смоет в море, мы никаких претензий вам предъявлять не будем. Даю честное слово. Могу дать в этом расписку.
— Нет, катер я на борт взять не могу.
— Почему?
— Не могу и все. Большая ответственность… — Капитан искоса бросил взгляд на Соколова. Тот плотоядно улыбнулся, но ничего не сказал. Было, как в майский шпицбергенский день, ясно, что директор решил явочным порядком овладеть катером и не допустить его отправки на материк. Для этого он и пришел к капитану и уговорил его под надуманным предлогом не брать катер. Капитан был подневольным человеком и уступил. Позднее, по прибытии в мурманский порт, механик или штурман корабля подтвердил мне эту версию.
Что было делать? До отхода судна оставалось часа полтора-два. Решение принимал, конечно, мой сотрудник, приобретший катер. Он кинулся к капитану, но вернулся ни с чем. Посовещавшись, мы решили отбуксировать его обратно в консульство. Мы впрягли в прицеп зингеровский «батон» и поехали в замок Иф. Расстояние было небольшое — всего около километра, однако дорога шла все время в гору, а «батончик» грозил того гляди развалиться сам, не то чтобы вести еще и тяжеленный катер с прицепом.
Но Бог миловал, мы благополучно добрались до подножия Мирумирки, впопыхах, чувствуя на себе чьи-то взгляды из зашторенных окон, отцепили прицеп и погнали обратно на корабль. Сразу после нашего возвращения капитан подал команду отдать швартовы.
Мы поднялись на борт углевоза и посмотрели вниз на причал. Рядом со своим жалким «батоном» стоял испытанный друг, настоящий полярник и мужчина Евгений Максимович Зингер. Он махал нам шапкой и что-то кричал, но в это время углевоз дал гудок, и мы не расслышали его слов. Он вытер рукой глаза — вероятно, в глаз попала угольная пылинка, махнул еще раз шапкой и полез в УАЗ. Рядом с ним стоял и Сережа Таратенков, которому мы поручили караулить чужую частную собственность. (Забегая вперед, сообщу, что вызволить из Баренцбурга катер моему сотруднику так и не удалось. Таратенков примерно выполнял обязанности сторожа до конца своей командировки. Что стало потом, неизвестно. Известно только, что директором баренцбургского рудника, а значит, и хозяином жизни в Баренцбурге, до сих пор остается Александр Сергеевич Соколов.)
Причал уплывал от нас и сливался с берегом. В груди теснились противоречивые чувства: было жаль так покидать Баренцбург и расставаться со своим прошлым — а оно всегда прекрасно. С другой стороны, было чувство облегчения, что все хлопоты и невзгоды позади.
За кормой по серому склону крутого баренцбургского берега зеленой букашкой полз УАЗик Е. М. Зингера.
Полтора года тому назад я вылетал из Москвы полноправным гражданином СССР, а возвращался теперь гражданином новой и незнакомой России. Как-то она нас встретит? Но другой страны у нас не было. Мы верили, что она нас примет по-свойски.
Прощай, Шпицберген!
Прощай Грумант!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Чей ты теперь будешь?
Как правило, разведка для человека становится занятием всей или почти всей его жизни, поэтому расставание с ней всегда болезненно и драматично. Сотрудник, в течение тридцати-сорока лет привыкший к определенному режиму и вприпрыжку бежавший по утрам на службу, не может покинуть ее со спокойным сердцем. Перефразируя слова одного литературного героя, уйти в отставку для разведчика — это все равно что после вкусных и острых шпикачиков перейти на овсяную кашку. Далеко не всем удается адаптироваться к «мирной» жизни и найти в ней свою нишу.
Вообще-то и в буквальном, и в переносном смысле из разведки не уходят. В советские времена уволиться со службы до достижения выслуги лет было намного труднее, чем поступить на нее. Уважительными причинами для досрочного увольнения были две: а) несоответствие моральным и военно-дисциплинарным требованиям («аморалка», пьянка и т. п.); б) ухудшение здоровья.
Когда с легкой руки Главного Перестройщика в стране наступила чехарда, а «демократы» стали не только обходиться без разведки, но и шельмовать ее, то для Службы наступили самые черные с момента ее основания дни: народ повалил из нее валом, потому что никаких препятствий для ухода на «гражданку» больше не существовало. Оскорбленные бездушным отношением, не востребованные государством сотрудники в самом расцвете своей оперативной карьеры уходили в бизнес, на обслуживание «новых» русских или других ветвей власти. Потери были огромные и невосполнимые. С ними могут сравниться лишь потери, выпавшие на долю нашему научно-техническому потенциалу, вызванные утечкой кадров за границу.
Конечно, жизненную ломку выдержали не все. Но и на новом поприще большинство сотрудников разведки подтвердили свою профессиональную пригодность. Один из моих близких товарищей в звании полковника начал свою финансовую карьеру швейцаром в банке. При очередной переаттестации сотрудников кадровики, к своему удивлению, обнаружили его «бэкграунд» и предложили ему работу в качестве руководителя отдела. Потом он заочно получил финансовое образование, стажировался в Англии и занимает теперь пост вице-президента «Внешторгбанка». Другой мой товарищ по работе стал министром обороны, иные занимали или продолжают занимать высокие посты в российском правительстве.
Исторической литературы о французском маршале Ж.-Б. Бернадоте, князе Понте-Корво, а впоследствии короле Швеции и Норвегии Карле XIV Юхане, в России практически нет. Между тем имя этого человека, начиная с 1810 года и заканчивая датой его смерти в 1844 году, самым тесным образом связано с внешней политикой и историей России, и знакомство с его жизнью и деятельностью представляет для русского читателя несомненный интерес. Чужеземец, прибывший в Швецию в весьма почтенном возрасте, не знакомый ни с традициями шведов, ни с их языком, республиканец по своим прежним убеждениям, стал в конце своей жизни образцовым монархом и фактическим отцом шведской нации.
Современный читатель, даже самый культурный и проявляющий живой интерес к отечественной истории, имеет о личности А.П. Бестужева-Рюмина довольно смутное представление — разве только из романов В. Пикуля и Н. Сорокиной, а также по киносериалу режиссёра С. Дружининой «Гардемарины, вперёд!». Его имя было почти полностью и незаслуженно забыто — причём не столько по каким-то идеологическим причинам, а скорее по исторической небрежности и недооценке его личности. Он словно растворился и потонул в историческом потоке, посвященном описаниям дворцовых переворотов, первых русских женщин-императриц и их многочисленных фаворитов.
В книге подробно описываются события, связанные с навигационной аварией советской подводной лодки С-363 в октябре 1981 г. в районе главной базы ВМС Швеции — Карлскруне. Эффект, произведенный этим событием, сопоставим разве что с приземлением в мае 1987 г. на Красной площади «Цессны-172», пилотируемой германским пилотом Матиасом Рустом. С тех пор на протяжении более 30 лет в Скандинавии не затихают дискуссии по поводу «постоянного вторжения» советских и российских подводных лодок в территориальные воды Швеции и Норвегии.
В книге «Рассекречено внешней разведкой» читатель познакомится с деятельностью разведывательных органов СССР в наиболее трудные и драматические периоды в истории нашей страны. Сведения о некоторых операциях, осуществленных нашими разведчиками, публикуются впервые.
Эта книга — размышление о своем оперативном прошлом советско-российского разведчика, более тридцати лет проработавшего в Скандинавских странах.В документальном повествовании, кроме любопытных деталей, обусловленных спецификой профессии автора, содержится много достоверных сведений из истории северных стран. Автор с присущими ему иронией и юмором описывает жизнь и быт «аборигенов» и «колонистов» (наших соотечественников).
В сознании русских людей слово «жандарм» вызывает примерно такие же отрицательные ассоциации, как слова «палач», «каратель», «изверг»… Однако факты, приведенные авторами книги, почерпнутые из архивных источников и мемуаров, свидетельствуют о том, что в жандармско-полицейском корпусе, начиная со времен Александра I и кончая последним царем Николаем II, служило достаточно много честных, умных, идейно убежденных и верных России офицеров, которые были способны противостоять опасному внутреннему врагу, каким им представлялись, к примеру, «Народная воля» и боевые организации эсеров и эсдеков.Данное повествование о царских жандармах, выполнявших функции политического сыска и охраны высочайших особ государства, обильно сдобрено живыми и примечательными деталями их повседневной службы, быта, нравов, взаимоотношений с вышестоящим начальством и августейшими персонами.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.