Повседневная жизнь советского города - [115]

По данным секретной записки ленинградских органов здравоохранения в обком ВКП(б), датированной ноябрем 1936 г., за весь 1935 г. в городе было зарегистрировано 5824 неполных выкидыша, а только за три месяца 1936 г., прошедших после принятия закона о запрещении абортов, — 7912[668]. И эти данные охватывали только тех женщин, которые попали в больницы. А сколько человек внешне «благополучно» перенесли криминальный аборт? Незаконные операции по прерыванию беременности проводили как профессионалы-гинекологи, так и люди, не имевшие никакого отношения к медицине. В 1936 г. в числе лиц, привлеченных к уголовной ответственности за производство абортов, врачи и медсестры составляли 23 %, рабочие — 21 %, служащие и домохозяйки по 16 %, прочие — 24 %. Несмотря на преследования, подпольные абортмахеры не имели недостатка в клиентуре ни в городе, ни в его окрестностях. Спецдонесение председателю исполкома Ленсовета от 17 апреля 1941 г. «О вскрытии подпольного абортария в Мгинском районе Лен. области» зафиксировало, что «производством криминальных абортов занималась работница Назиевских торфоразработок — Морозова Мария Егоровна, 35 лет, которая за последние 3 года произвела 17 абортов различным работницам вышеназванных торфоразработок, получая в каждом отдельном случае денежное вознаграждение, продовольствие и промтовары. В дальнейшем было установлено, что Морозовой помогали вербовать женщин для производства абортов работницы тех же торфоразработок… которые получали часть вознаграждения от Морозовой. Аборты производились в антисанитарных условиях путем вспрыскивания мыльного раствора»[669].

Широкое распространение получила практика самоабортов. Ужасы этой манипуляции описаны в секретном документе довольно сдержанно. И все же становиться как-то не по себе, когда выясняется, что лишенные возможности обратиться к врачу женщины использовали для избавления от нежелательной беременности спицы, вязальные крючки, катетеры, йодные спринцевания, карандаши, гусиные перья, березовые лучины. Конечно, в большинстве случаев это заканчивалось страшными осложнениями. После принятия закона о запрете абортов количество случаев смерти женщин от сепсиса возросло в четыре раза. К счастью, бывали случаи, когда самоаборты заканчивались удачно, и женщина, вовремя попав в больницу, оставалась жива и относительно здорова. Но закон был безжалостен — установленный факт самоаборта мгновенно фиксировался и дело передавалось в суд. Таких ситуаций было немало. Одна из них, наиболее вопиющая, зафиксирована в поступившем в облисполком Ленсовета 21 апреля 1941 г. «Спец. донесении о симуляции изнасилования гражданки С. с целью скрытия самоаборта в Боровичском районе Лен. области». В начале апреле 1941 г. в районную больницу поступила женщина 23 лет с сильным кровотечением. Из ее рассказа врачи заключили, что она подверглась жуткому насилию. Преступники мучали ее, используя стекла от разбитого стакана, которые, действительно, были извлечены из внутренних органов пострадавшей. «Затем, — как отмечено в документе, — было установлено, что гражданка С. прибегла к симулированию изнасилования с целью совершить выкидыш на пятом месяце беременности. Дело передано в прокуратуру. Копия донесения в обком ВКП(б)[670]. Никто не пытался вдуматься в драматизм ситуации, побудивший женщину на столь страшный шаг. К сожалению, дальнейшая судьба С. неизвестна. Но, скорее всего, она на всю жизнь осталась калекой.

Чаще всего к самоабортам и услугам подпольных абортмахеров, как и до революции, прибегали молодые незамужние работницы. Однако после принятия закона 1936 г. криминальный искусственный выкидыш стал традиционным и в среде семейных женщин, нередко из номенклатурных слоев. Областной прокурор в секретной записке, направленной в обком ВКП(б) в феврале 1940 г., указывал: «Считаю необходимым довести до вашего сведения о фактах производства незаконных абортов в Лахтинском районе Лен. обл. Наибольшее число незаконных абортов в этом районе произведено женами ответственных работников. Установлены случаи самоаборта жены редактора районной газеты, использование услуг подпольного абортмахера — жена зав. отдела райкома ВКП(б), жена помощника райпрокурора, жена нарсудьи»[671].

Запрещение абортов не дало должного эффекта. Напротив, детское население в Ленинграде, как и в стране в целом, сокращалось. Причины этого явления тоже становились государственной тайной, хотя для органов здравоохранения они были очевидны. Об этом свидетельствуют выдержки из секретных сводок Ленинградского областного и городского здравотделов. Авторы докладной записки о состоянии родовспоможения в Ленинграде в 1937 г. констатировали: «Полная неподготовленность органов родовспоможения к встрече нового повышенного роста рождаемости (после закона о запрете абортов. — Н. Л.) привели к скученности и перегрузке родильных домов — факторам, повлекшим повышение смертности как среди новорожденных, так и среди рожениц»[672].

Кроме того, многие врачи, жалея женщин, все же давали разрешение на аборт по медицинским показаниям. В 1937 г. абортные комиссии выдали разрешение на операцию по искусственному выкидышу почти половине обращавшихся женщин. В Выборгском районе эта цифра достигла 70 %