Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и «сухого закона» - [103]

Все федеральные чиновники, функция которых — заставить уважать «сухой закон», также не являлись неподкупными. ФБР (Федеральное бюро расследований), созданное в 1908 году и возглавляемое Эдгаром Гувером с 1924-го, больше было занято проблемой борьбы с «красной угрозой», чем с гангстерами. Остается только сожалеть о том, что федеральные агенты, отвечающие за выполнение «сухого закона», подбирались не из самых достойных, а по рекомендации политиков. «Бутлегеры и контрабандисты процветали в Соединенных Штатах не потому, что они более хитрые, чем федеральные агенты или специальные агенты Министерства финансов, а потому, что политики значительно облегчали им эту игру…. Выведите службу по «сухому закону» из Департамента внутренних ресурсов за рамки политики, сделайте ее общественной организацией…» — писая Literary Digest 23 февраля 1924 года.

О хороших агентах полиции ходят легенды, хотя и не слишком красочные. В 1946 тощ American Mercury опубликовал рассказ Герберта Ашбюри. Это история агентов Изи Эпштейна и его друга, Мое Смита, времен «сухого закона». Их методы были примитивны, особенно если сравнивать их с методами Аль Капоне. Каждый из друзей зарабатывал 2500 долларов в год. Изи старался внушать доверие, а так как он говорил на пяти или шести языках, то ему ничего не стоило посещать самые разные места. Однажды ему поручили найти speakeasy в Бруклине. Перед одним из домов Изи замечает пьяных мужчин. Он стучит в дверь, называет себя и заявляет: «Я хочу выпить». Открывший дверь выражает недоумение. Тогда Изи прибавляет: «Меня прислал к вам мой босс. Я агент «сухого закона»». Второй агент взрывается от хохота, настолько блестящей показалась ему эта шутка: дескать, никто еще не додумывался до подобной шутки, чтобы получить стакан виски. Он тут же призывает оценить ее других посетителей, и все начинают хохотать. Изи впускают и наливают стакан виски. Он пьет виски, но ему необходимо иметь конкретные доказательства нарушения закона, и он пытается схватить бутылку, однако бармен понимает, наконец, свой промах и скрывается с бутылкой.

Но Изи — хитрец. Один раз он обжегся, это правда; но дважды этого не будет. Он придумывает хитроумное приспособление: помещает небольшую воронку в левый карман пиджака, соединенную трубкой из каучука с бутылкой, спрятанной под подкладкой. Как только ему дают выпить, Изи переливает содержимое стакана в воронку. Теперь он может доказать нарушение. Ребячество это или кустарное искусство? Решать читателю.

Приключения Изи на этом не прекращаются. Он продолжает называть свое имя и свои функции, хотя никто ему не верит. Однажды он вошел в заведение, занимающееся подпольным изготовлением джина. Его портрет висел на стене, теперь он стал врагом № 1 всех торговцев незаконным спиртным. Он просит налить ему.

— Я вас не знаю, — отвечает бармен.

— Я Изи Эпштейн, знаменитый инспектор «сухого закона».

— Произноси имя правильно, приятель. Имя того типа Эйнштейн.

— Эпштейн, — упрямо повторяет Изи, — разве я не знаю своего собственного имени?

Беседа в этом духе продолжается; бармен приглашает друзей, которые соглашаются с ним. Заключаются пари. Пьют, и, в конце концов, Изи ничего не остается, как арестовать нарушителей. Конечно, подобные истории развлекают читателей газет. Они сочиняют даже поздравительное письмо Антисалунной лиге в связи с заслугами Изи. Оказалось, что вместе со своим другом ему удалось конфисковать 5 миллионов бутылок, стоящих 15 миллионов долларов, не считая бочек и перегонных аппаратов. Выдумка или правдивая история? А в 1925 году все те же Изи и Мое оставляют эту работу и становятся страховыми агентами. Это дает больше дохода. В любом случае, вызывает сомнение, что даже на вершине их славы они могли сильно досаждать Аль Капоне и его коллегам.

К тому же следует добавить, что общая атмосфера в обществе была не очень благоприятна для работы полиции. В стране, где общественное мнение играет главенствующую роль, Аль Капоне вызывал восхищение. Фотографы сражались за то, чтобы сфотографировать его. Его встречали с восторгом, стремились пожать руку, если предоставлялась такая возможность. И это восхищение не ограничивалось только итальянским сообществом. Война гангстерских банд шокировала здравомыслящих граждан, пекущихся об общественной безопасности. А средний американец читал репортажи журналистов словно захватывающие приключенческие романы. Если он жил в сельской местности или маленьком провинциальном городишке, то это являлось лишним подтверждением его мнения о крупных городах как о гиблых местах, населенных иностранцами со странными нравами. А если он жил в Чикаго или Нью-Йорке, то философски заключал: если гангстеры убивают друг друга — это хорошо, так как нечего рассчитывать на полицию, и хорошо, что пока невинные жертвы не попали под шальную пулю. Короче говоря, то, что полицейские закрывали speakeasies или брали взятки, вызывало скорее недоверие к ним и исключительно редко энтузиазм.

Судьи

Правосудие оказалось в аналогичной ситуации. Американское правовое законодательство, гражданское и криминальное, — сложное, в частности в силу того, что оно меняется от штата к штату. И коллизии между законами штатов и федеральными законами дают обвиняемым большие возможности для маневров.