Повседневная жизнь российских жандармов - [266]

А. И. Спиридовичу и самому, вероятно, давно приходила мысль о том, что с командировками своих чинов за границу происходит нелепица, но открыто признаться в своей ошибке он либо не хотел, либо не решался. Поэтому 7 января 1910 года он ограничился отправлением А. А. Красильникову сухой и лаконичной депеши: «Благоволите немедленно отправить сюда Юрчу, сообщите сведения о его работе. Перешлите с ним собранные для меня книги».

По прибытии в Россию стажеры Заграничной агентуры представили подробный отчет. Приведем из него наиболее любопытные, на наш взгляд, моменты. Оказывается, Штиер и Юрча все-таки угодили под контрнаблюдение, установленное В. Л. Бурцевым и его помощниками. Чтобы спастись от филеров Бурцева, им пришлось пользоваться извозчиками или мотором. «Бурцевцы» вели себя так открыто и нагло, что ротмистру Андрееву пришлось сменить квартиру. А. А. Красильникову, в конце концов, удалось сплавить Штиера с Юрчой в… Италию, чтобы они ему больше не мешали! «За день перед выездом в Италию мы были у ротмистра Андреева. Он нам говорил, что агенты его разъехались по разным местам, так что вам показывать некому, почему он нас послал на Лионский вокзал смотреть за отходящими поездами… в Италию, не уедет ли кто-нибудь из известных нам лиц в Италию, где мы пробыли один день и Вы (т. е. Спиридович) изволили нас вызвать к себе… За все это время мы видели… Бурцева, Ротштейна (кличка „Валерьян“), Анастасова, Иванова и его жену, Ерухманов (кличка „Вольские“), Левина (кличка „Борис“), Ингельсона, барышню… Бегин и восемь, которых нам не известны фамилии, но знакомые с вышепоименованными лицами. Агенты Штиер, Юрча». Отдельно агентами были представлены приметы Бурцева и Бакая, которых в Департаменте полиции и так знали как «облупленных». Похоже, неуклюжий по всем статьям отчет был составлен Штиером, то ли плохо владевшим русским языком, то ли успевшим подзабыть и русские падежи, и категорию согласования имен по роду и числу. Отчет отличается от писем Юрчи и стилем, и почерком. Нет надобности говорить о том, что первый «десант» агентов Охранной агентуры в Париж закончился полным фиаско.

В конце 1910 года А. И. Спиридович высадил там вторую группу С 2 ноября 1910 года и до нового 1911 года на стажировке в Париже находились шесть агентов-охранников: Анохин, Коротков, Суховлев, Прокопов, Герасимов и Дзодцоев. Задачи были те же самые: знакомство с боевиками и изучение французского языка. (Второе, дополнительное, задание красноречиво априори подтверждало бесполезность первого, потому что каждому здравомыслящему было ясно, что изучение нижними чинами французского языка, при необходимости, в Петербурге обошлось бы дешевле, а успехи, возможно, были бы намного выше.) У А. А. Красильникова, судя по всему, второй «десант» агентов Спиридовича большого энтузиазма тоже не вызвал. Агент Прокопов 12 ноября писал из Парижа: «Живем в 3-х гостиницах… Уроки стали брать с 7-го числа по три урока в неделю, по 1 часу, ходим по 3 человека в день, учитель нам по-русски не говорит… Первое время… они (сотрудники бюро Заграничной агентуры. — Б.Г., Б. К.) с нами 4 дня походили, кое-что нам показали, затем оставили нас и до настоящего времени никого из них не видели». Ему вторит Анохин 24 ноября: «До сего времени работы нет; занятия (французским языком. — Б.Г.,Б.К.) идут вперед очень медленными шагами… Учиться стараемся изо всех сил».

Учиться французскому нужно было изо всех сил, потому что стажерам предстояло поступить в распоряжение французских филеров, в свою очередь не владевших русским языком.

«Работа» началась лишь в декабре. Агентов Герасимова и Анохина сводили в квартал, где жили русские эмигранты, и показали квартиры (?!) все тех же Бурцева, Аргунова, Бакая и Чернова. С 3 по 9 декабря агентов Анохина и Короткова свозили в Ниццу, в окрестностях которой — в гостинице «Радиум» — проживал с любовницей Сомовой Борис Савинков. «Было строжайше наказано, что лучше не видеть, чем обнаружить себя перед ними, т. к. Савинков и Сомова это уже травленые звери, что мы и увидели в действительности, — писал Анохин. — Франц. агентами Робаем и Огюстом мы были помещены в гост. вблизи Савинкова, откуда в течение 4-х дней и наблюдали безвыходно». Только 5 декабря им позволили выйти из гостиницы и увидеть «двух интеллигентных лиц, кои были Савинков и Сомова». «Травленые звери», совершив короткую прогулку под окнами наблюдавших, поодиночке вернулись в свою гостиницу. Даже из-за ширмы Анохину было не по себе, ибо Савинков «…своим взглядом сквозь стену хотел видеть, что там делалось… Все же мы наблюдали их походку и манеру держаться».

Следующие три дня Анохину и Короткову удалось увидеть парочку своих объектов еще раз, «…но уже не так удачно», зато 7 декабря они прямо столкнулись с ними на трамвайной остановке. С Савинковым и Сомовой было третье лицо — некто Меденсков, «..лицо мало известное, почему и не было о нем предупреждено, но французам он известен». Агенты наблюдали за ними, пока не подошел трамвай. «Травленые звери» все-таки оказались, «в противоположность карточкам, довольно интеллигентные лица, в особенности Сомова», у которой на лице Анохин обнаружил предательскую особую примету — мушки на щеке и подбородке. У Савинкова же этой «предательской», то есть запоминающейся, выдающейся чертой оказался взгляд, «…чего он не сможет изменить так, как все меняет при каждом разе».