Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана - [93]

Деньги решали если не всё, то очень многое: в 1697 году флибустьеры захватили Картахену и получили с ее жителей выкуп, пообещав взамен воздержаться от бесчинств. Тем не менее нескольких девушек изнасиловали. Их родственники набрались храбрости и пожаловались командирам флибустьеров. Обоих преступников схватили, привели на военный суд, наскоро образованный из пиратов, который приговорил их быть расстрелянными, что, несмотря на ходатайство самих обиженных, было немедленно исполнено на глазах у всех горожан. Однако такие случаи были единичными; пиратам нужно было получить деньги как можно быстрее, а жители городов отнюдь не были расположены немедленно расстаться со своими кровными.

Установив сумму выкупа (за жизнь пленных и за сохранность города, под угрозой его сожжения), пираты методично выколачивали деньги из несчастных, находившихся в их власти, подвергая их самым жестоким пыткам. Франсуа Олоне прославился своей неслыханной жестокостью: на некоторых гравюрах изображено, как он вырывает сердце у пленного испанца, чтобы зажарить и съесть, или заставляет несчастного пленника бежать вокруг дерева, к которому прибиты его собственные кишки, подгоняя его горящей головней. Приватиры Моргана прижигали тела своих жертв запальным фитилем, отсекали им руки и ноги, чтобы те рассказали, куда спрятали свои богатства. Их растягивали на дыбе, забивали до смерти, привязывали между пальцами зажженные лучины, стягивали голову веревкой, пока глаза не вылезали из орбит, распинали нагих и жгли головешками, прижигали подошвы ног, медленно вешали. Рабов, отказывавшихся доносить на своих хозяев, изрубали на куски (впрочем, многие невольники, стремясь отомстить своим хозяевам, с готовностью оговаривали их перед пиратами, чтобы насладиться их мучениями). «В то время как часть пиратов грабила на море, остальные грабили на суше: каждый день из города <Панамы> выходил отряд человек в двести, и когда эта партия возвращалась, ей на смену выходила новая; все они приносили большую добычу и приводили много пленников, — рассказывает Эксквемелин. — Эти походы сопровождались невероятными жестокостями и всевозможными пытками; чего только не приходило в голову пиратам, когда они допытывались у всех без исключения пленников, где спрятано золото. Пиратам удалось отыскать где-то за городом одного старика. На бедняге были отличное платье и шелковые штаны, и на поясе у него висел ключ из чистого серебра. Пираты спросили у него, где тот сундук, от которого этот ключ. Он ответил, что у него нет никакого сундука и что вообще нет у него ничего, что можно было бы открыть этим ключом. Пираты не могли добиться от него никакого признания и избили так, что вывихнули обе руки, его глаза вылезли наружу, словно яйца. Поскольку он продолжал отпираться, его привязали за половой орган и стали снова бить; один из пиратов отрезал ему нос, другой ухо, третий подпалил кожу; вряд ли можно было обращаться с человеком более жестоко. В конце концов, когда он уже потерял дар речи и пиратам надоело его мучить, беднягу отдали на растерзание негру, который пронзил его копьем». Женщин подвергали пыткам редко, но бывало и такое: Джон Стил, участвовавший в походе Моргана на Портобело в 1668 году, свидетельствовал, что одну женщину посадили обнаженной на раскаленный камень, выпытывая, где спрятаны ее богатства.

Издеваясь над пленными, выбивая из них деньги и ценности, пираты пытались вознаградить себя за те лишения, которые претерпевали сами во время похода. Морган первым предпринял многодневный переход по суше в надежде сорвать большой куш (прежде пираты ограничивались набегами на прибрежные города и поселки). Удачное нападение на Пуэрто-дель-Принсипе, находившийся в центре Кубы, вдали от берегов, а потому еще ни разу не подвергавшийся атакам морских разбойников, окрылило Моргана и толкнуло на новые «подвиги». Во время похода из крепости Рио-де-Чагре на Панаму 1200 пиратов, мучимые голодом, ели даже кожаные мешки из-под хлеба и мяса: кожу размачивали в воде, потом опаляли на огне, чтобы удалить щетину, резали на куски и жевали. К исходу шестого дня пираты оголодали уже настолько, что ели листья, семена деревьев или траву. Когда на заброшенной плантации им попалась хижина, набитая маисом, ее разнесли в щепы, а маис ели прямо из горсти. Уже вблизи Панамы они набрели на пасущееся стадо: скотину тотчас перебили и накинулись на сырое мясо.

По возвращении в Чагре (с богатой добычей) большая часть раненых пиратов умерла от голода, здоровые же пробавлялись только птицами, питающимися падалью, в том числе и человеческими трупами, «которых испанцы называют гальинакос». По словам Эксквемелина, эти птицы летели за пиратами на всем их пути к Панаме. Испанцы научились узнавать по ним о приближении пиратов и, если замечали в воздухе этих птиц, предупреждали друг друга о появлении врага.

Раненые были обречены: от сырого нездорового воздуха начиналось воспаление, переходившее в смертельную болезнь (надо понимать, что никаких антисептических средств пираты не знали). Еще одной напастью была дизентерия — самое распространенное заболевание на Антильских островах, что неудивительно, поскольку никакие санитарные нормы при приготовлении пищи и в особенности напитков не соблюдались. Кроме того, во время переходов по суше пиратам приходилось вступать в схватку с силами природы: животный и растительный мир Карибского региона порой встречал непрошеных гостей очень враждебно.