Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана - [105]

Чтобы предотвратить возможные злоупотребления, например захват судна нейтральной или дружественной державы, губернатор Ямайки требовал, чтобы два дворянина предоставили в качестве залога (гарантии) сумму от нескольких сотен до нескольких тысяч фунтов стерлингов. Кроме того, сам патент стоил от 20 до 50 фунтов. За пропуск, без которого ни один корабль не мог покинуть гавани, тоже надо было заплатить. Так флибустьеры пополняли казну колонии, а точнее — сундуки губернатора. Это очень напоминало различные пошлины, взимаемые в европейских портах, и залог, который должен был внести капитан (или владелец) корсарского судна. Французский губернатор Тортуги и Сан-Доминго, в отличие от английского коллеги, никаких налогов не вводил, стараясь конкурировать с Ямайкой, которая была богаче, чем подвластные ему территории. Эта конкуренция была очень суровой: в письме главному министру Кольберу от 20 сентября 1666 года д'Ожерон сообщает, что «два французских капитана, решивших было жить среди нас, вернулись <на Ямайку>, хотя я не брал с них никаких пошлин и даже подарков. Мне сказали, что к этому их принудили экипажи: они жаловались, что не могут жить на Тортуге, потому что там всё слишком дорого». (Колонистам Тортуги запрещалось частным порядком снабжать провизией экипажи кораблей, включая пиратские.)

Получив право на захват судов, флибустьер обязывался выплачивать десятую долю средств, вырученных от продажи добычи, захваченной в море (судна и его груза). Эти 10 процентов были отчислением в пользу адмирала Франции или Англии, от имени которого французский или английский губернатор выдавал каперский патент. Англичане должны были еще платить пятнадцатую часть королю, что вместе с адмиральской десятиной составляло 17 процентов добычи. Тем не менее эти средства обычно не пересылали в метрополию — губернатор оплачивал из них расходы своей администрации. Правило десятины не распространялось на имущество, захваченное на суше. Предлогом для грабежа служил отказ испанцев позволить иностранным судам причалить к их берегам, чтобы запастись провиантом, лесом и пресной водой. Опять-таки на Тортуге д'Ожерон иногда взимал «десятину» только со стоимости товаров и рабов и лишь пять процентов — со звонкой монеты; прочее оставалось капитану. (Надо уточнить, что д'Ожерон, по примеру своих предшественников, сам оснащал флибустьерские суда, а потому получал свою долю и как судовладелец.)

Только за один 1666 год ямайские власти официально переправили в Англию 50 тысяч фунтов стерлингов в качестве десятой и пятнадцатой долей пиратской добычи; Карл II получал ровно столько же со всех земель, принадлежащих британской короне. С 1б73 года десятая часть добычи отходила королю, а пятнадцатая — колониальным правителям. Однако с 1689 года доля короля возросла до 20 процентов. Понятно, что при таких условиях флибустьеры предпочитали действовать на свой страх и риск, не стремясь обзавестись каперским патентом. Одумавшись, правительство в 1708 году отменило все налоги, однако и после этого некоторые вице-адмиральские суды отбирали у каперов не меньше четверти добычи.

Губернаторы Антильских островов предпочитали не вступать в конфликт с «Береговым братством», тем более что они и так не были им обижены. Когда команда Олоне прибыла на Тортугу с богатой добычей из Маракайбо, губернатор приобрел корабль с какао, захваченный пиратами по дороге, за двадцатую часть его стоимости, а потом переправил в метрополию, получив 120 тысяч ливров чистой прибыли. В 1661 году губернатор Ямайки Эдвард Дойли обманул моряков, захвативших голландское невольничье судно, и присвоил себе как негров, так и деньги, бывшие на корабле. Годовой доход его преемника Томаса Модифорда составлял 2500 фунтов стерлингов, из них тысячу он получал за службу на посту губернатора, 600 фунтов — в качестве налога на спиртное, 400 — за каперские патенты и еще 500 — в виде «подарков» от флибустьеров. Кроме того, губернатор за бесценок скупал у флибустьеров призовые товары, поскольку главным судьей Ямайки, ведшим дела в адмиралтейском суде, был его брат. Затем эти товары перевозили в Англию, где сын губернатора сбывал их по завышенным ценам. Адольф Эсмит, вместе со своим братом Николасом управлявший в 1670— 1680-х годах датским островом Сент-Томас, давал приют многочисленным корсарам, пиратам и беглым рабам — в период его губернаторства они составляли больше половины населения вверенной ему территории.

Европейские законы в Вест-Индии не действовали, о чем свидетельствует докладная записка господ де Бегона и де Сен-Лорана о злоупотреблениях при снаряжении флибустьерских судов, составленная 25 января 1685 года на Мартинике:

«Они не платят залога, а необходимо оставлять в залог не менее двух тысяч экю в том месте, где был снаряжен корабль.

Они оснащают военное судно, имея всего лишь поручение губернатора Сан-Доминго, о чем мы просим Его Величество дать объяснения.

Перед отплытием они не передают в канцелярию список экипажа, а по возвращении не сообщают о погибших или разжалованных; сие недопустимо.

Они берут на борт обывателей, матросов и прочих людей, не отпущенных губернатором, что чревато опасными последствиями.