Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи, 1420-1520 - [72]

В это время тучи сгущались над Микеланджело, другим фаворитом Юлия II, человеком, которого строгое перо Челлини сравнивало со сверхчеловеком по размаху его таланта: разногласия, катастрофическая нехватка денег, соперничество, крупные ссоры, недолгие примирения…

Тосканец Микеланджело Буонарроти, родившийся в 1475 году недалеко от Ареццо, впервые прибывает в Рим в 1497 году («Пьета» в соборе святого Петра) и вновь возвращается туда в 1505 году, также по просьбе папы, который поручает ему выполнение надгробия в базилике святого Петра, обещая за это десять тысяч дукатов. Тогда думали, что работа продлится пять лет… Но дело двигалось крайне медленно! Около года Микеланджело пробыл в Карраре, где подбирал мрамор, потом следил за погрузкой, затем, доставив его в Рим, предъявил взору Юлия II, который одобрил его выбор.

Тем не менее с начала 1506 года ветер переменился. При дворе царствует архитектор Донато Браманте (1444–1514), выступающий в качестве эксперта по всем вопросам. Несмотря на сильную оппозицию, целую серию острых памфлетов, этот мастер интриги все-таки добивается решения о проведении реконструкции собора святого Петра в соответствии с новым планом. Теперь никто не может сказать, где будет размещено надгробие, очертания которого только стали вырисовываться. Микеланджело отказывают в возмещении расходов на вторую партию мрамора; двери в покои папы для него закрываются. Разгневанный, он покидает город, разорвав все свои знакомства. Папская стража, незамедлительно брошенная вслед за ним, настигает его, но слишком поздно — в Поджибонси, на сиенской территории.

В ноябре 1506 года после торжественного въезда во вновь завоеванный и покоренный город два человека встречаются в Болонье. Прекрасная возможность получить престижный заказ. И, смирившись, с «петлей, затянутой на шее», Микеланджело поневоле дает свое согласие (он говорит, что предпочел бы «отправиться в Стамбул!»). Свидание было грозовым: дело дошло до того, что папа чуть было не ударил «своим святейшим посохом» художника… их даже пришлось разнимать. В конечном счете заказ был сделан, а после шестнадцати месяцев работы, в конце февраля 1508 года Микеланджело представляет бронзовую скульптуру папы Юлия II, изображенного сидящим, с высоко поднятой правой рукой — в движении, похожем скорее на угрозу, чем на благословение. За этот труд ему заплатили пятьсот дукатов вместо тысячи, которую он просил.

После короткого пребывания во Флоренции он вновь обосновывается в Риме, горя желанием продолжить работу над скульптурными группами для надгробия… Ему поручают расписать потолок Сикстинской капеллы. Он принимается за эту работу с поразительным рвением (однажды он едва не упал с неудобных лесов, придуманных Браманте, соперником, которого он ненавидел). На создание фресок для Сикстинской капеллы: «Сотворение мира», «Потоп», «Страшный суд», фигур пророков и сивилл у него ушло больше четырех лет упорного труда, причем художник зачастую творил в тяжелых, даже ужасных условиях. Юлий II денег ему не платил, а если и платил, то очень мало, иногда он поощрял живописца, ободрял его, но случалось, что жаловался на его медлительность, сетуя на то, что дело стоит на месте, и даже угрожая скинуть его с лесов. На проходящих мимо кардиналов постоянно сыпалась пыль, а однажды в дурной час обломились несколько досок, задев плечо папы. Больной, ослабевший, порой уже плохо видящий художник нередко впадал в отчаяние, сомневаясь в себе самом: «Я достиг бы большего, торгуя спичками!» В итоге прекрасная работа была, наконец, завершена. В последний день октября 1512 года состоялось торжественное открытие. На следующий день в капеллу набилось столько народу, что яблоку негде было упасть.^{154}

Деяния Юлия II могут служить достойным примером. Этот глава государства слыл жестким администратором, ловким дипломатом, был полководцем по призванию. Он не отличался особой склонностью ни к литературе, ни к искусству. И тем не менее двор и город гордились целой плеядой людей, прославившихся благодаря своим знаниям или таланту. Его время ни в чем не уступает прочим эпохам, отмеченным деятельностью других крупных меценатов. Люди приезжают в Рим со всех сторон, повсюду в городе разворачивается массовое строительство. Ссоры с Микеланджело, проблемы с деньгами и сроками выполнения заказов на самом деле свидетельствуют об активной роли понтифика и его постоянном интересе к художникам, а также о соперничестве между отдельными людьми и целыми кланами за то, чтобы снискать и сохранить его благосклонность.

Еще раз надо отметить, что в эти годы, примерно с 1470-го по 1510-й и вплоть до разграбления Рима в 1527 году, Рим затмевает все известные города. Находясь под постоянным надзором со стороны пап, после работ по градостроительству и благоустройству, проводимых в течение полувека, город словно возрождается из пепла. Об этом постоянно говорят правители, и народ их поддерживает. Путешественники, паломники, заезжие художники, проповедники и послы по всему свету разносят слух о его славе.

«У кого хватило бы красноречия и умения, чтобы рассказать или описать блестящие деяния и невероятные многочисленные подвиги римлян? Вергилий говорил, что из всех городов мира один Рим поднимал голову, словно кипарис среди кустов калины. Но — о горе! — на месте, где торжествовал Рим, там, где простиралась его необъятная империя, там, где действовало его правительство и где торжествовало правосудие, поощряющее добродетели и борющееся с пороками, там, где люди были когда-то добрыми, искренними и мудрыми, вся сила морали, вся порядочность, вся праведная и честная жизнь исчезли, и все погибло. Под ударами судьбы Рим, этот город, бывший некогда владыкой мира, погиб, превратившись в поле руин. Сколько величественных и жалких обломков, сколько разрушенных зданий, предметов, достойных удивления и сожаления! Но святость места сего и пребывание здесь святого Петра сделали город знаменитым, блистательным и достойным еще более великой славы, чем в былые времена!»