Повседневная жизнь Лиувилля аль-Джаззара - [6]

   После этой лекции Лиувилль аль-Джаззар вышел с необъяснимым ощущением, что ценит свое время даже еще дороже, чем он раньше предполагал. "О, как бы я хотел найти геометрическое решение этой алгебраической задачи!" - простонал он, врываясь к себе домой и ни к кому в особенности не обращаясь. Но из Лейдена доставили наконец посылку с заказанными линзами, и Лиувилль весь вечер провозился, собирая прибор.

   - Во избежание сложностей назовем это диаскоп, - объяснил он на другое утро Греви. - Он использует солнечный свет и отбрасывает узконаправленное изображение в ограниченном диапазоне. Я попытаюсь сейчас сфокусировать картинку и определю оптимальный радиус действия.

   Диаскоп работал. Едва убедившись, что он сумел собрать прибор так, как велит ему Бог, сердце и совесть, Лиувилль достал тонкую бумагу, подвернул манжеты, разложил перед собой все необходимое для рисования и склонился над работой. Закончив серию рисунков, он равномерно набрызгал на длинную полосу кальки с цветными картинками оливковое масло. Масло быстро расползлось, захватывая городские стены, ворота, башни, людей в цветных одеждах, небо и землю. Скоро все стало прозрачным, и Лиувилль повесил ленту сохнуть, подцепив ее к клюву ловчего беркута, красовавшегося под потолком со времен последней охоты Халида аль-Джаззара. Он на пробу навел овальное пятно света на ставень окна соседнего дома и сказал Греви:

   - Если прокручивать ленту в диаскопе, предварительно поймав в него солнечный луч, мы получаем проекцию изображения на любую поверхность. Лучше ровную.

* * *

   По пути домой с приема в Версале подвыпивший Талье, слегка навалившись на Лиувилля, который вследствие своей природной вежливости оказался с ним в одном экипаже, толковал ему о древней галльской богине Луны и о местах ее культа.

   - Ошибкой было бы считать все это грубыми народными суевериями, Лиувилль, - говорил он. - В действительности древние галлы, бесспорно, умели обнаруживать места, являющиеся средоточием Мирового Духа, скопления вселенского разума, если хотите.

   Излишне пояснять, что Лиувилль не хотел. Чем долее Талье посвящал своего собеседника в основы научного скептицизма, тем светлее и загадочнее становилось выражение лица Лиувилля.

   - Вы сами увидите, - бормотал Талье. - Главное - приходите.

   Лиувилль смотрел на него с вежливой улыбкой. В этот самый миг он нашел изящное геометрическое решение задачи, которая занимала его ум вот уже несколько дней. Ответ сводился к абсциссе точки пересечения трех кривых второго порядка.

   Дома в тот вечер Лиувилль принялся за исполнение нового проекта: вода, пущенная по желобам, поднималась, сверкала, переливалась и в конце концов падала каскадами и вертела нечто вроде колеса водяной мельницы, наполненного осколками цветного стекла, которое давало на стене меняющуюся картинку наподобие калейдоскопа.

* * *

   - Вы чрезвычайно точно сформулировали свой запрос, ваше преосвященство, - почтительно склонился Лиувилль, - так что мне не составило никакого труда уточнить несколько деталей. Место это скорее к западу от Парижа, нежели к северу. Это огромный валун. Я выписал точно день и час, когда трем пастухам явилась Богородица. Это случилось на рассвете, когда они сидели у небольшого костерка возле камня. Камень действительно существует до сих пор, я побывал там и убедился. Вот, я набросал для вас карту.

   - Ах, Лиувилль, отчего вы всегда делаете вдвое больше того, о чем вас просишь! - с мягким упреком проговорил епископ.

   - Я получил несказанное удовольствие от сознания того, что делаю это для вас, - сказал Лиувилль.

   - Да, нужно восстановить древний ритуал. Это прекрасно. Я приду туда босой и в рубище и исполню весь обряд сам, своими руками.

   Лиувиллю показалось, что в голосе епископа Турнье прозвучала нотка сомнения.

   - Нет никакой необходимости являться туда в настоящем рубище, ваше преосвященство, - заметил он. - Зачем истязать себя? Вы претерпеваете ради своей паствы достаточно душевных страданий, стоит ли прибавлять к ним телесные? Возьмите штуку тонкого голландского полотна и закажите из него одеяние для всех участников обряда: тонкое полотно гораздо приятнее, когда прилегает к телу, чем подлинное рубище. Я укажу вам почтенную мастерскую возле дворца Сен-Поль, где достигли высот подлинной изысканности в изготовлении рубищ, вретищ и власяниц.

   Привычка епископа снабжать Лиувилля поручением всякий раз, когда он его видел, и тут не дала сбоя. К концу беседы Лиувилль вынужден был пообещать, что возьмет переговоры с мастерской на себя. Впрочем, в действительности он отправил туда Греви.

   - Пятнадцать рубищ самого скромного вида, а-ля святой Бернар, из тонкого утрехтского полотна, цвет белый шатойе, тут задаток вперед, - проговорил он скороговоркой и засобирался по более серьезному делу - на встречу с перекупщиками картин из Тулузы. Прежде чем спуститься по лестнице, он привычно и бездумно задержался на мгновенье на верхней ступени, чтобы погладить шар, украшавший деревянный столбик в начале перил. Именно за этот столбик полвека назад удачно ухватилась его мать, Изабель Лиувилль, почувствовав внезапные схватки. Между верхней и средней площадками этой лестницы и родился какое-то время спустя Лиувилль аль-Джаззар, и благодарность его за это не выветривалась. Он провел рукой по шару и, исполнив этот маленький незаметный ритуал, натянул перчатки и сбежал по ступенькам.