Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки» - [63]
«Валаамова ослица»
Проповедование на улицах — не легкое дело. В одно июльское воскресенье 1852 года, когда преподобный Тейлор на Плаза метал громы и молнии против алкоголизма, одна старая женщина, державшая на берегу залива винный погребок, бросилась к толпе с криком: «Не слушайте его! Это обманщик. Он проповедует из-за денег. Он вам лжет»>(11). В другой раз один неверующий, пытаясь прервать Тейлора, пробивался через толпу на своем осле, но животное внезапно остановилось на полпути и отказалось двигаться дальше. «Посмотрите на это животное, — проговорил Тейлор, — подобно ослице Валаама оно чтит Бога больше, чем его хозяин, которому недостает лишь длинных ушей, чтобы стать большим ослом»>(12). Однажды какой-то мужчина грозился забросать его тухлыми яйцами. А один раз какие-то пьяницы пытались перекрыть его проповедь скабрезными песенками. Банда сан-францисских молодчиков еще хуже обошлась с пастором Кальварской пресвитерианской церкви У. А. Скоттом. Они сожгли его портрет перед его церковью>(13).
Кроме того, Тейлор часто отправлялся в длительные поездки по приискам. Там у священника была жестокая «конкуренция»: собачьи и петушиные бои, театральные постановки, цирк, скачки быков. Он проповедовал перед дверьми салунов, баров, игорных домов, под дубами и под соснами, схватываясь чуть ли не в рукопашную с «легионом калифорнийских дьяволов».
На россыпях остро чувствовалась потребность в миссионерах. Разумеется, среди золотоискателей было немало верующих, например, такими были рабочие из «Бостон энд Калифорниа Майнинг Компани», которым президент Гарварда советовал ехать в Калифорнию «с Библией в одной руке и с цивилизацией Новой Англии в другой, чтобы оставить свой след в истории страны и памяти народа». Но многие другие оставили свою веру на Востоке, там, где остались и их семьи, и их хорошие манеры. Им казалось, что они не навсегда отреклись от Бога, а лишь на время его оставили.
Больше, чем пренебрежение субботой, больше, чем богохульство и ругань, которыми они не стыдясь сдабривали свои разговоры, поражало то, как они праздновали Рождество. Это, разумеется, был день всеобщей радости, увы, не христианской…
Финеас Блант, который провел Рождество в Стоктоне, записывает на следующий день в своем дневнике: «Пьянство в порядке вещей. Никаких празднеств, если не считать удовольствий, называемых некоторыми развлечениями. Для меня этот день оказался очень неприятным. Любой почувствовал бы отвращение, слушая эти вопли, крики и грубые песни»>(14).
Дэйм Ширли, со своей стороны, пишет, что в Рич Баре в Рождественскую ночь подавали устриц и шампанское и что «компания танцевала не только всю ночь, но и еще три дня». На четвертый день у них уже не было сил танцевать, и, повалившись на пол в баре, эти насквозь проспиртованные тела принялись издавать совершенно нечеловеческие звуки: одни лаяли, как собаки, другие мычали, как быки, третьи шипели и свистели, как змеи и гуси>(15).
Многочисленные свидетельства говорят о том, что такие случаи не были единичными.
Слуги Господа
Как и во всех американских городах, в греховном Сан-Франциско вскоре появилось много церквей и часовен. Проведя несколько месяцев на приисках, Сара Ройс в начале 1850 года с большим волнением присутствовала на службе, первой после ее прибытия в Калифорнию. Большая церковь была заполнена верующими, в основном мужчинами. Каких-то пять или шесть женщин «были одеты с простотой хорошего вкуса христианских дам Востока, вели они себя скромно, спокойно и благочестиво, и мужчины обращались к ним с учтивостью, привычной для американцев»>(16).
По воскресеньям все церкви были заполнены верующими. Кроме того, всеми пасторами были открыты воскресные школы для детей, а также библейские кружки для взрослых. Похоже, однако, что некоторые общины были обуяны духом наживы. Как сообщает Фрэнк Мэрриет, цена мест на скамьях порой бывала непомерной.
Сразу же оговоримся: нравственность пасторов была безупречной. Церкви обычно строились за счет бизнесменов, а пастор назначался общиной. Как с удовлетворением замечает в 1851 году Фрэнк Соул, «ни один город, кроме Сан-Франциско, не может похвастать столь внушительным списком граждан, проявивших себя в богоугодных благотворительных делах»>(17). Жители Сан-Франциско в числе других свершений особенно гордятся крещением китайцев. В 1850 году несколько видных в городе людей занялись спасением душ китайцев, и в частности — китайской молодежи. Иными словами, они решили, что распространение Священного Писания среди представителей нации «во всех других отношениях весьма цивилизованной» было бы великим и достойным делом, и для этого заказали некоторое количество религиозной литературы на китайском языке. Преподобный Хант и преподобный Уильяме руководили их раздачей на Плаза.
Во время этой церемонии Хант заявил китайцам, что, хотя они и прибыли сюда из Поднебесной империи, они должны знать, что существует «другая небесная страна, во многом превосходящая их империю, и более обширная». И добавил, что на земле китайцев «их отец и мать, сестры и братья, все умирали», а после этого увидеться с родными можно только в небесной стране там, наверху, где добрые китайцы «вечно бы жили Вместе с умершими родственниками в самом полном блаженстве»
