Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки» - [47]
Сан-францисские бандерши
В греховном Сан-Франциско, где золотой мираж выкачивал силы тысяч мужчин в расцвете лет, эти «мадам» и их пансионерки сколачивали целые состояния. Первыми были проститутки из Латинской Америки. Они работали в Маленькой Чили. «Порой, — сообщает Герберт Эсбери, изучавший «фауну» сан-францисского дна с терпением и тщательностью энтомолога, — не менее полдюжины чилиек использовали одно и то же жалкое пристанище, меблировка которого ограничивалась унитазом, несколькими ветхими раскладушками или соломенными матрацами, принимая своих посетителей либо по отдельности, либо одновременно, и проявляя тем самым полное презрение ко всякой интимности отношений»>(49). За шесть первых месяцев 1850 года в Сан-Франциско высадилось около двух тысяч женщин, главным образом развратниц из Франции и других европейских стран, а также из восточных и южных городов Соединенных Штатов, в основном из Нью-Йорка и Нового Орлеана. И этот поток не иссякал. На борту каждого судна, отправлявшегося в Калифорнию, было несколько падших женщин, и скоро за Сан-Франциско закрепилась печальная «привилегия»: район красных фонарей был здесь гораздо обширней, чем в городах раза в четыре более крупных.
На самом дне оказывались колонии грешниц портовых кварталов. Самые миловидные, а это порой были опытные куртизанки, становились пансионерками элегантных заведений, соседствовавших с Плазой. Некоторым из этих женщин удавалось разбогатеть. Альбер Бенар, «желая знать все», побывавший везде, пишет: «Есть такие, что за месяц накапливают сумму, достаточную для того, чтобы иметь возможность вернуться во Францию и жить там на проценты… Почти во всех домах можно видеть несколько француженок. Одна стоит у входа>[28] и проникновенными и красноречивыми взглядами привлекает праздношатающихся, другая сидит весь вечер у стола, за которым играют в ландскнехт, и заводит игроков, третья за стойкой с сигарами воспламеняет сердца с такой же легкостью, с какой разжигает сигары, четвертая мяукает в кафе весь вечер под аккомпанемент пианино…»>(51)
Несомненно, среди них были распутницы с уже увядшими прелестями, которые вели жалкое растительное существование, но в общей массе легкодоступных женщин и они зарабатывали много денег. Все очевидцы категоричны. Альбер Бенар изучил тарифы: женщине, составившей компанию мужчинам в баре или за столом игры в ландскнехт, платили одну унцию золота за вечер, то есть 16 долларов. Продававшая сигары получала столько же. «Это твердая ставка, и они заняты в своих заведениях только вечером. День в их полном распоряжении, и они используют его, принимая многочисленных клиентов». Они оценивали свою благосклонность фантастическими суммами: «Ста пиастров>[29] едва хватало за один миг наслаждения, а целая ночь стоила не меньше двух, трех или даже четырех сотен долларов»>(53).
Некоторые из этих женщин удачно выходили замуж, торжественно похоронив свое прошлое, и принимались хорошеть и размножаться. Такие союзы вдохновили одного трубадура на сочинение довольно непристойной песни, которая долгие годы звучала в городе:
Прибытия каждого судна с нетерпением ждали владельцы салунов, дансингов, игорных домов и борделей. Особенно ждали кораблей французских, ведь на их борту всегда есть несколько «французских мадемуазелей». «Им все внимание!» — восклицает г-н Сент-Аман>(55). С. де Лаперуз в свою очередь рассказывает, что едва его корабль бросил якорь в порту, как был окружен целой флотилией лодок:
«Сидевшие в них устроили настоящую свалку — каждый желал первым перевалиться через борт, потому что речь для них шла о важнейшем деле — надо было успеть нанять прибывших женщин на работу любой ценой… Хозяева публичных заведений не жалели двух или трех тысяч франков в месяц, чтобы первыми показать этих дам за своими стойками, за игорными столами… и в других местах»>(56).
Прибытие груза свежих грешниц часто анонсировали заранее. Так, корреспондент «Нью-Йорк геральд» в Париже 20 июня 1850 года объявил список парижанок, только что отплывших в Калифорнию. В их числе были м-ль Фризетта, «бывшая актриса Фоли Драматик», м-ль Жюли Мантон, «хорошенькая брюнетка с горящими глазами», г-жа Сара Меркер, «наездница на ипподроме», м-ль Дина Берне, «самая бесстрашная всадница Булонского леса…»>(57).
Шикарные заведения Сан-Франциско были богато украшены. Внутреннее убранство, по словам современника, «самое дорогое, самое пышное, пробуждающее сладострастие»>(58). Всюду белое кружево, красный дамаст, ковры с Востока. «Великолепный» оркестр, шампанское по 10 долларов за бутылку. Иногда «мадам» устраивали вечера, на которые приглашали первых мужчин города. «На турецком или брюссельском ковре кружится какой-нибудь политик с игривой соблазнительной красоткой, к ним присоединяется судья, получающий удовольствие, танцуя с прекрасными грешницами, которых может быть завтра пошлет в исправительный дом» — такова нарисованная дрожащим пером Фрэнка Соула картина этих «вертепов», где «странная женщина» развращала добропорядочного мужчину
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Таманская армия — объединение Красной армии, действовавшее на юге России в период Гражданской войны. Существовала с 27 августа 1918 года по февраль 1919 года. Имя дано по первоначальному месту дислокации на Таманском полуострове.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.