Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке - [131]

О желании своем выйти замуж молодая горянка говорит в следующих выражениях: «Охая, ложусь, охая, встаю я, - долго ли мне охать? Мать говорит, что будет беречь меня, как сокровище… Береги, матушка, серебро свое, а меня выдай замуж, я уже велика выросла. Братья толкуют, что дома будут меня лелеять… Лелейте, братцы, коней своих, а меня отдайте милому. Есть, говорят, любовное зелье; что же я не нахожу его, да сгниют его корни! Мулла, говорят, пишет любовные заговоры, - что же мне не напишет их, да переломятся его перья!…»

А вот объяснение в любви: «На высокой скале сидящая золотистая голубка, - что дать за то, чтобы отдал тебя гордый твой отец? В воздухе кружащаяся небесная ласточка, - что дать за то, чтобы согласились гордые твои два брата?» - «Отец-то отдаст меня, - что дашь за то, чтобы взять меня? Братья-то согласятся, что дашь за то, чтобы я пошла за тебя?» - «Кабы был я турецкий султан, то посадил бы тебя на престол, сам пред тобою стал бы. Кабы свет этот был мой, весь тебе отдал бы, сам рабом стал бы. Кабы рай и ад мои были, рай отдал бы тебе, ад оставил бы себе. Я не римский государь, этот свет не мой, рай и ад не мои. Что же дать за тебя?…»

Женскую красоту горские поэты воспевали так:

Чеченцы: шея лебединая, походка утиная, цвет лица молочный;

Аварцы: грудь белая, как сыр и серебро. В горле льющаяся вода сквозит (то есть прозрачное горло). Красное солнце, свет моих глаз, мое серебро-золото, красное золото, ночью небо освещающая полная луна, райская жемчужина, золотистая голубка, небесная ласточка;

Лакцы: оленья шея; щеки, как яблоки; пальцы, как перья; золотые косы, жемчужные зубы. Девушка, как зажженная свеча (то есть светит своей красотой);

Акушинцы: девушка с гладким лбом; тонкая в стане девушка; девушка, как красное яблоко, как блоха (то есть резвая, проворная).

Косами обвивает Дербент,

Лбом освещает города,

Бровями смущает мудрецов,

Глазами дивит юношей.

Сказки

Сказки народов Северного Кавказа имеют много общего со сказками других народов мира.

Сказочный фольклор горцев можно условно разделить на три группы. Первая - сказки о животных, которые разговаривают и имеют многие человеческие черты. В сказочном зверином мире присутствуют горе и радость, дружба и вражда, хитрость и добродушие, преданность и коварство и т. д. Таковы лакские сказки «Пьяная мышь», «Осел и муравей», «Лягушка в панцире», «Почему голова большая»; аварская «Волк и дятел», цикл даргинских и лезгинских сказок о хитрой лисице, храбром, но глуповатом волке и добродушном увальне медведе; осетинские сказки «Серый волк», «Два соседства» и др.

Ко второй группе относятся так называемые бытовые сказки, служащие иллюстрацией повседневной жизни горских народов. Это аварские сказки «Богатырь Назнай», «Букучихан», «Красавица Езен-зулхар»; лакские «Человек и его тень», «Охотник Ахмед и его чарыки», «Зурнач, барабанщик и канатоходец», «Мудрый юноша», «Чан-Чанахор»; осетинские «Мужчина и женщина», «Богач и бедняк», «Бычачья лопатка» и др.

Третью группу составляют волшебные сказки, в которых выражены представления народа о потустороннем мире, подземном и морском царствах, фантастических существах (дэвах, картах, аждахах и др.), сверхъестественных силах.

Вот что писал о горских сказках П. Услар: «У западных соседей своих дагестанцы позаимствовали «заячьего всадника». Это русский «мужичок с ноготок, борода с локоток». В бороде у него непомерная сила; выдернув волос из бороды, он может связать любого силача так же легко, как бы спеленать ребенка. Разъезжает обыкновенно верхом на зайце. У адыгов эти всадники называются «сипуни», то есть обрезки, стружки. На восточном берегу Черного моря встречаются памятники, относящиеся к неизвестной эпохе. Они составлены из четырех огромных плитообразных камней, поставленных стоймя в виде правильного четырехугольника; пятая плита образует крышу. В одной из боковых плит обыкновенно проделано отверстие, которое едва достаточно для того, чтобы просунуть в него руку. Эти памятники представляют подобие домов, на постройку которых потребна сила великана, но вход в них годен для карликов.

Адыги рассказывают, что нарты и «сипуни» жили вместе; нарты были сильны, «сипуни» - злы, коварны, но умны; «сипуни» заставляли нартов строить для них дома. «Заячьи всадники» появляются в виде приезжих из чужой стороны, подобно тому, как и в русских сказках Царь Салтан, очевидно, басурман, а Бова Королевич - немец или валах! «Карт» - огромная женщина-людоедка. В сказках она изображается трудолюбивой хозяйкой, матерью нескольких дочерей-людоедок, которых нежно любит… Несмотря на созвучие «нарт» и «карт», между этими существами не заметно никакого соотношения.

Нарты обыкновенно приискивают себе невест между хорошенькими дочерями простых смертных и не обнаруживают никакой склонности к людоедкам… Самое обыкновенное содержание сказок заключается в том, что множество юношей добиваются руки прекрасной царевны, которая часто называется дочерью западного царя. Тут возникает состязание; достается она тому, кто совершит требуемый подвиг. Должно или перескочить на коне через высокую башню, или побороть саму царевну, а она во время борьбы обнажает грудь свою и тогда бороться с нею уже никто не в силах, - или отыскать за тридевятью землями уроненную туфлю, - или самому спрятаться так, чтобы царевна не могла отыскать и т. п. Кто не совершит подвига, тому рубят голову. Царевна живет в серебряном дворце, окруженном стальным частоколом, на каждом коле по человеческой голове. Являются на состязание многие; и, наконец, три брата, точно так же, как и в русских сказках: два умных, третий - дурак. У горцев третий не то чтобы совсем дурак, но в загоне, в презрении у старших. Подобно тому, как и в русских сказках, торжествует в конце концов всегда третий брат… Старшие братья завидуют и строят козни меньшому; меньшой прощает им великодушно. Но успех меньшего брата или вообще победителя основан на том, что ему удалось вступить в сношения с фантастическим чудесным миром.