Повседневная жизнь Берлина при Гитлере - [3]

Красный митинг и праздник «мартовского» пива

Карл не знает о том, что Адольф Гитлер уже обосновался в центре столицы. Штурмовики разговаривают о многолюдном коммунистическом митинге, который должен состояться в Люстгартене после полудня, несмотря на поистине сибирский мороз. Сегодня воскресенье, и «красный праздник» соберет, может быть, 100 тысяч манифестантов. «Может, и меньше, — ухмыляется один из товарищей Карла. — Берлинцы уже на нашей стороне». Шеф объясняет, что штурмовикам не о чем беспокоиться ввиду разъяснения, данного Эрнстом Ремом и национал-социалистами. Рем, абсолютный хозяин штурмовых бригад, соперник Гитлера, обратил внимание на тот факт, что в это последнее воскресенье месяца должен состояться Bockbierschaft, большой праздник «мартовского» (то есть крепкого) пива, который заинтересует берлинцев гораздо больше, чем коммунистический митинг. Люди хотят потанцевать и согреться, отведав содержимое гигантских бочек, несмотря на холод и ледяной туман, поднимающийся с пригородных озер.

В семейном пансионе

Фрау Шульц, дородная вдова, содержит пансион из шестнадцати комнат на Курфюрстендамм, улице, название которой берлинцы сократили до «Кудамм». Комната в пансионе стоит 10 марок в день; это дорого, если учесть, что среднемесячная зарплата колеблется от 100 до 200 марок и что в городе проживает шесть миллионов безработных. Десять лет назад фрау Шульц была подругой того самого Эккарта,[4] который придумал для Гитлера прозвище der Führer, «вождь». В июле 1932 года она присутствовала на церемонии оглашения результатов выборов в рейхстаг и знает, что национал-социалисты тогда собрали более 14 миллионов голосов. Она аплодировала им и насчитала 230 национал-социалистских депутатов, которые — все в сапогах и в коричневых рубахах — вошли в полукруглый зал парламента, где шло заседание, которое открыла пожилая Клара Цеткин (старейший депутат рейхстага, коммунистка). Через несколько мгновений Герман Геринг, получив перевес в 63 голоса, совершенно легально стал председателем рейхстага.[5] В пансионе фрау Шульц живут журналисты (в том числе один французский) и музыканты.

Сегодня воскресенье, в столовой накрыт стол к обильному утреннему завтраку. Обитатели пансиона спорят о нацистских и других политических лидерах. Фрау Шульц нападает на Лоретта, корреспондента «Пари-суар», который только что констатировал наличие в Германии «режима террора». Сама же хозяйка пансиона вполне удовлетворена тем, что «коммунисты наконец встали на прогрессивный путь и уже несколько дней всё спокойно». Выступая в Груневальде перед стотысячной толпой, Адольф Гитлер говорил о необходимости установить подлинный социальный мир. Берлинцы знают, что полицейские отряды патрулируют город и что армейские подразделения сконцентрировались у Бранденбургских ворот. «Фюрер, — объясняет фрау Шульц, — хочет легальной власти. Он выиграл выборы вопреки прогнозам Эрнста Рема и его штурмовиков. С демократией можно бороться ее собственным оружием». Французский журналист скептически рассматривает портрет фельдмаршала Гинденбурга, ставшего в 1925 году президентом Германии. Фельдмаршал как-то сказал, что «Гитлер имеет такие манеры, которые должны быть у министра почт». Из мелочных побуждений он, фельдмаршал, отдалил от себя генерала фон Шлейхера.[6] Однако значит ли это, что следует ждать «неизбежного прихода эры варварства»? Французский журналист думает о своей статье для «Пари-суар» от 31 января. В ней он «прославит» — разумеется, с иронией — праздник «мартовского» пива, который начнется сегодня после полудня.

Поднявшись к себе в комнату (постель уже аккуратнейшим образом застелена усердной горничной), он обводит взглядом свою пишущую машинку, высокий потолок с лепниной, окна с двойными рамами, картины, написанные маслом, и акварели на стенах, персидский ковер на хорошо навощенном паркетном полу, широкую металлическую кровать, большую печь, украшенную белыми фарфоровыми блюдами эпохи императоров Вильгельма I и Вильгельма II. Он идет по просторному коридору, в конце которого располагается место, wo der Kaiser zu Fuss hingeht, «куда сам император пешком ходит», как шутит его хозяйка. В роскошной туалетной комнате, декорированной дрезденской кафельной плиткой с цветочными мотивами, он открывает краны над гигантской ванной, покоящейся на бронзовых львиных лапах. Сейчас, с сигаретой «Абдулла» в зубах, развалившись в огромном кресле из ивовых прутьев, обращенном к раковине и к этажерке, на которой фрау Шульц расставила флаконы с девятью разновидностями солей и одеколонов, журналист чувствует себя вполне довольным жизнью. В атмосфере города он улавливает некую ажитацию, дух близких перемен. Его хозяйка, впрочем, остается верной старым временам. Она хорошо организовала свое дело, поставила на широкую ногу частный пансион, доставшийся ей в наследство от отца. Нашему журналисту повезло с этой «монументальной» ванной комнатой — здесь идеально слышны, благодаря плохо заделанной дыре, все разговоры, которые ведутся на первом этаже. И главное, большинство постояльцев пансиона даже не подозревает о столь необычном акустическом феномене.