Повседневная жизнь Арзамаса-16 - [48]
Успешное испытание советской атомной бомбы не остановило в мировом пространстве процесса гонки вооружений, а наоборот, способствовало дальнейшему расширению и углублению научно-технического поиска в ядерно-оружейных технологиях. Как с одной стороны, так и с другой, создавались новые структурные подразделения, увеличивалась численность штатного состава. Как следствие расширения работ, менялись структура и численность режимно-секретных органов объекта.
Таким образом, к середине пятидесятых годов на объекте сложилась структура современной режимно-секретной службы, обеспечивающей весь комплекс мер по защите государственной тайны при создании отечественного ящерного оружия и условий для нормального функционирования города.
В 1966 году жители объекта получили зональные пропуска и возможность свободного входа и выхода из зоны. Это уже значительно снизило «прессинг» режима на психику людей. Введение зональных пропусков оказало положительное воздействие на дисциплину в городе и производстве, так как был некий страх лишиться зонального пропуска (а это режимные органы иногда делали).
После 1954 года изготовление ядерного оружия в СССР было поставлено на «поток», расширялась номенклатура изделий. Кроме того, после испытания первой атомной бомбы в 1949 году разведслужба США усилила свои устремления по добыванию атомных секретов в СССР, особенно с применением технических средств. Соответственно реакцией на это стала перестройка режимно-секретной службы в городе и на производстве. Так были созданы аналитические подразделения, службы по внедрению технических средств охраны, радиомаскировки, и затем (в 1974 году) подразделения по противодействию иностранным техническим разведкам.
В целом же, несмотря на всякие несуразности и перегибы, сегодня можно уверенно заявить, что система защиты сведений, создававшаяся в сороковых годах XX века и совершенствовавшаяся из года в год все это время, в основном обеспечила необходимый уровень сохранности государственной тайны СССР и позже России.
Такая надежность объясняется тем, что система защиты представляет собой консолидированные усилия всех звеньев: высших органов государственной власти, федеральных исполнительных органов, предприятий и организаций и, самое главное, людей — непосредственных носителей секретных сведений.
В процессах создания новой информации, достижения качественных и количественных скачков в развитии направлений науки и техники, обеспечения своевременного сокрытия сведений, то есть «до поры до времени», система защиты сведений от преждевременного распространения находится в ряду основных производственных составляющих.
История разработки первой атомной бомбы СССР и последующих разработок ядерного и термоядерного оружия — очевидное тому подтверждение.
Вообще говоря, проблема закрытости достаточно часто становилась темой, над которой размышляли крупные ученые. Конечно, с точки зрения развития мировой науки она представляет собой препятствие, к тому же не всегда способна эффективно изолировать сведения. Но, вероятно, развитые страны пока не готовы раскрывать свои лаборатории по многим направлениям научного поиска, особенно прикладного характера.
Были случаи, которые сегодня трудно характеризовать как обеспечение секретности, хотя, как правило, первый толчок к их дальнейшему развитию исходил именно из этих служб. Трудно сделать вывод, то ли это перестраховка, то ли излишнее рвение или порой просто карьеризм отдельных руководителей. В целом они не выпадали из некоторых общих направлений и подходов, употреблявшихся не только в закрытых городах. Скажем, не приветствовались интернациональные браки в стране. У прекрасного специалиста дочь вышла замуж за болгарина, который к тому же был из семьи видных болгарских коммунистов. Тем не менее сам он и его жена были тут же лишены доступа к секретным документам, а их старшую дочь, прибывшую на объект по распределению, в город не пустили. Не возымело действия заступничество достаточно высоких руководителей объекта. Помог случай. Среди «однокашников пострадавшего» еще с институтской скамьи оказался полковник КГБ. Он лично занялся этим делом и помог вернуть все «на круги своя».
Уже в 80-е годы попытались развести бурю в стакане воды по поводу разрешения сфотографировать на рабочем месте для стенной газеты главного конструктора, Героя Социалистического Труда С. Г. Кочерянца, которое дал секретарь парткома В. Т. Солгалов. Причем все формальности были выполнены, но придрались к тому, что решение принято не на том уровне режимного руководства. В тот период подобный эпизод грозил снятием с работы даже партийного руководителя высокого уровня.
Или, например, в соответствующие партийные инстанции сообщалось, что секретарь горкома партии не упомянул в своем докладе на торжественном вечере в честь дня рождения В. И. Ленина имени Л. И. Брежнева. Из этого порой делались далеко идущие выводы.
Не было воспринято многими, прежде всего научными работниками, решение о высылке А. Д. Сахарова из города. И сегодня, хотя сослагательное наклонение в истории отсутствует, среди ученых бытует мнение, что вот, мол, не соверши власти эту ошибку, не было бы дальнейших последствий, получивших в партийных кругах и министерстве названия «сахаровщины». Но была ли собственно высылка? И. Д. Софронов, руководитель математического направления деятельности ВНИИЭФ (с 1974-го новое название КБ-11) и в настоящее время заместитель директора, рассказывал, что Е. П. Славский, министр, три года не подписывал приказ об увольнении А. Д. Сахарова с должности. Однако начиналось-то все с закрытия доступа к секретным документам, что естественно означало лишение возможности работать. Тогда чем же заниматься на рабочем месте? Поэтому данный шаг фактически делал бесполезным само пребывание на объекте.
