Повседневная жизнь Аравии Счастливой времен царицы Савской. VIII век до н.э. - I век н.э. - [17]
В VIII веке до Р.Х. первые мукаррибы носят имена: Кариб'иль, Йаси'амар, Сумху'али, Замар'али и т. д. с эпитетом Байан, Ватар, Йануф… Трудно их идентифицировать. Только один из них хорошо известен: аси'амар Байан, сын Сумху'али. Он правит сначала единолично, затем, сохраняя за собой некоторое первенство, делит власть с Кариб'илем Ватаром. Престиж государя, который царствовал так долго — возможно, более тридцати лет, вполне был в состоянии перешагнуть рубежи сабейской державы. Анналы ассирийского царя Саргона II (722–705), в самом деле, упоминают об уплате дани царицей арабов Самси и Ита'амром Сабейцем после кампании, предпринятой против них около 716 года. Отождествление Ита'амра с Йаси'амаром Байаном не столь уж невозможно, если принять во внимание старшинство последнего перед Кариб'илем (Йаси'амар ранее Кариб'иля взошел на трон). Суждение об этой иерархии основывается главным образом на положениях текстов из аль-'Акля, где именно Йаси'амар оповещает о проведенной им большой ритуальной охоте, в ходе которой добычей охотников стало множество зверей>{7}. Впрочем, нельзя исключить и того, что Ита'амра мог быть одним из предшественников Йаси'амара Байана.
Первые мукаррибы направляют работы по строительству — крепостной стены, храмов, гидротехнических сооружений; один из них руководит строительством даже домов — в городе Йала (в древности Хафари), расположенном в 35 километрах юго-западнее Ма'риба. Они также главенствуют на культовых церемониях, на пиршествах, при торжественном заключении договоров. Все заставляет полагать, что они утверждают и упрочивают свою власть проведением гражданских работ и военных акций.
В конце своего правления этот мукарриб повелел высечь две надписи. Очень длинные, они покрывают лицевые стороны двух монументальных блоков, установленных в ограде храма Альмакаха в Сирвахе>{8}. В первой из них царь повествует о восьми победоносных походах, предпринятых, нужно думать, за его долгое правление, продолжавшееся, предположительно, около пятидесяти лет. Он восхваляет себя за то, что установил сабейское владычество над сопредельными с Сабой пустынями. Его цель — установление контроля над всеми путями и тропками, по которым «караванные царства» ведут свою торговлю благовониями.
В этом предприятии у Сабы было два главных соперника. Прежде всего — Асван, к юго-востоку от Ма'риба. Это царство возникло в срединной части долины Марха, ценность которой для сельского хозяйства была признана очень рано — быть может, с IV тысячелетия. Тут процветание деревни идет нога в ногу с развитием многочисленных городов, из которых расположенный на среднем течении вади Хаджар Йахирр>{9} играл, вероятно, роль столицы. Цари Асвана раздвинули его пределы к юго-востоку — вполне возможно, до самого Индийского океана. Присвоив себе, в конце концов, титул мукарриба, они стали претендовать на своего рода гегемонию. Кроме того, их держава производила благовония — мирру на первом месте. Но особенно удобным было местонахождение Асвана — между Хадрамаутом на востоке и Сабой на западе: вади Марха, в самом деле, расположен с юго-запада на северо-восток и тянется длинной полосой с гор до окрестностей Шабвы. Всякий выходящий из Шабвы караван, проходя через города пограничной с пустыней зоны или через деревни у подножия Джебеля ан-Нисийин, должен, так или иначе, пересечь вади Марха, чтобы достичь Ма'риба.
Вторым соперником Сабы, на северо-западе, был Нашшан — ныне Байда («Белая»). Благосостояние этого города первоначально основывалось на бережливом использовании вод двух вади — Мазхаба и Харида, что и позволило ему развернуть широкую программу строительства — в частности, храма 'Астара — вне своих крепостных стен. Начиная с VIII века, если не ранее, он медленно распространяет свое влияние по долине Джауф на мелкие соседние государства, которые волей-неволей признают его верховенство. К тому же его область никак нельзя миновать на пути между Сабой на юге и Наджраном на севере. В самом деле, Джауф представляет собой огромную котловину протяженностью более чем в сотню километров и растянутую с северо-запада на юго-восток. Впадина эта продолжается, строго говоря, и за пределами собственно Джауфа — в пустыне Саб'атайн. Тот, кто осуществлял свою гегемонию над Джауфом, мог, конечно, пресечь движение караванов. Если бы Нашшану удалось утвердить свое господство над маленькими государствами Каминаху, Харам и Иннаба', он стал бы представлять действительную угрозу сабейской гегемонии. Географическая карта древней Аравии показывает совершенно ясно, насколько Саба была зажата между ее могущественными соседями.
Свой первый поход Кариб'иль направляет на юг йеменского горного массива, на юг Таизза — в Худжарийу>{10}. Этот горный край плодороден, так как обильно орошается муссонными дождями. Царь здесь берет в плен восемь тысяч своих врагов, из которых предает смерти три тысячи.
Затем он направляется на юго-восток страны, в нынешний вади Марха, и углубляется в земли Асванского царства. Развертываются ожесточенные бои: 16 тысяч убитых авсанцев и 40 тысяч пленных. Множество городов разрушено, сельская местность опустошена, дома сожжены. Дворец асванского владыки,
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.