Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания - [7]
К концу царствования Мотекусомы II империя состояла из 38 обложенных данью провинций, к которым следует присовокупить небольшие государства неопределенного статуса, расположенные вдоль пути караванов и армий между Оахакой и южными рубежами Шоконочко. Она достигала обоих океанов: Тихого у Сиуатлана и Атлантического вдоль побережья Мексиканского залива, от Точпана до Точтепека (ныне Туспан, штат Веракрус, и Тустепек, штат Оахака). На западе она граничила с цивилизованным племенем тарасков из Мичоакана>{4}, на севере — с кочевниками-чичимеками, жившими охотой, на северо-востоке — с уастеками, дальним ответвлением от древа майя. На юго-востоке независимая, но союзная провинция Шикаланко образовывала своего рода буферное государство между центральными мексиканцами и майя Юкатана. Некоторое количество княжеств или племенных объединений сохранили независимость от Мехико, либо став анклавами на территории империи, либо располагаясь по ее границам: это относилось к говорящей на языке науатль республике Тлашкала на центральном плато, к княжеству Мецтитлан, говорившему на том же языке и расположенному в горах северо-востока, к маленькому государству йопи на побережье Тихого океана и к горцам чинантекам, которые занимали неприступный массив между равниной на берегу залива и долинами Оахаки (там они живут и сегодня).
Что до самих провинций, то каждая из них в большей степени представляла собой податную, нежели политическую единицу. В каждом «административном центре» проживал чиновник «кальпишки», в обязанность которого входило взимание дани; тем его роль и ограничивалась. Наместники, назначаемые центральной властью, были только в некоторых пограничных крепостях или в недавно покоренных землях, например, в Остомане для защиты от тарасков, в Сосолане в краю миштеков, в Оахаке, в Шоконочко на рубеже земель майя — в целом, в 15–20 городах. В других местах «провинция» образовывала лишь учетные рамки, внутри которых поглощенные города обладали самым различным статусом. Одни сохранили своих собственных вождей при единственном условии — платить дань; других принуждали посылать императору более-менее обязательные подарки или давать кров и пищу войскам и проезжим чиновникам; третьи, подвергшиеся более плотной колонизации, получили новых правителей, назначенных из Мехико. В любом случае, каждый город сохранял свою административную и политическую автономию с единственной оговоркой: он должен был платить дань, поставлять войска и передавать тяжбы на рассмотрение в последней инстанции в суды Мехико или Тескоко. Так что настоящей централизации не было; то, что мы называем империей ацтеков, было, скорее, не слишком сплоченной конфедерацией городов-государств и общин, обладающих различными статусами. До самого конца политическая мысль мешиков не зайдет дальше города (альтепетль) — автономной базовой единицы, которая может объединяться с другими или подчиняться другой, но при этом остается основной ячейкой государственного устройства. Империя была мозаикой, состоящей из городов.
Но и в таком виде ее существование должно было повлиять на главный город и изменить условия жизни в нем. В виде дани или предметов торговли в Мехико стекались изделия изо всех провинций: тропические плоды, поначалу неизвестные на центральном нагорье, хлопок, какао, шкуры диких животных, разноцветные перья, бирюза, нефрит>{5}, золото. Таким образом, в Теночтитлане смогла зародиться роскошь — роскошь в одежде и украшениях, роскошь в еде, роскошь в жилищах и их убранстве, основанная на значительном количестве товаров всякого рода, которые беспрестанно прибывали в столицу со всех концов конфедерации.
С другой стороны, сформированная таким образом империя, включавшая только что присоединенные районы, например Оахаку, оказалась очень беспокойной. Вечно какой-нибудь город стремился вернуть себе суверенитет, отказывался платить дань, расправляясь с кальпишки и его помощниками>{6}. Приходилось тотчас отправлять военную экспедицию, чтобы восстановить порядок и покарать бунтовщиков. Мексиканский воин переставал быть крестьянином-солдатом, каким являлся изначально, всё в большей степени превращаясь в профессионального военного, постоянно находящегося в походе. Словно покров Пенелопы, огромную империю (тем более что обходили ее пешком, преодолевая серьезные природные препятствия) приходилось постоянно ткать заново. Поэтому мешик, и без того воинственный по своему темпераменту и по традиции, редко выпускал из рук оружие. Протяженность территорий до бесконечности затягивала походы или вынуждала правителя содержать в самых отдаленных местах постоянные гарнизоны. Так что мешики далеко ушли от первоначальной жизни племени, когда каждый взрослый мужчина чередовал военную службу с возделыванием своего участка земли, меняя периодически копье на коа>{7}. Отсюда пошла мысль о том, что дело ацтеков — воевать, а дело других народов — работать на них.
