Повседневная логика счастья - [4]

— Все остальное, — ответил он. — Иногда попадаются хорошие сборники рассказов, но покупатели их не берут.

В каталоге Амелии один сборник рассказов был. Из-за нехватки времени она его не дочитала и, скорее всего, уже никогда не дочитает, но первый рассказ оставил у нее хорошее впечатление. В нем говорилось про две группы школьников — одну из Америки, другую из Индии, — которые участвовали в международной программе «Друзья по переписке». Повествование велось от лица индийского подростка, который учился в Америке и шутки ради рассказывал своим американским ровесникам всякие небылицы об индийской культуре. Амелия, у которой давно пересохло в горле, прокашлялась:

— «Год, когда Бомбей стал Мумбаем». Думаю, это будет вам инте…

— Нет, — отрезал он.

— Я даже не успела сказать, что это за книга.

— Нет.

— Но почему?

— Признайтесь, вы ведь заговорили об этой книжке потому, что знаете о моем индийском происхождении и решили, что я непременно на нее клюну. Так?

Амелия мысленно обрушила на голову Эй Джею его ископаемый компьютер.

— Я упомянула о ней потому, что вы сказали, что любите рассказы! А это единственный сборник рассказов в моем каталоге. К тому же, — соврала она, — совершенно восхитительный от начала до конца, хоть это и авторский дебют. И знаете что? Лично я люблю новые имена. Мне нравится делать открытия. Может, я потому и выбрала эту работу.

Она встала. В голове стучали отбойные молотки. Пожалуй, следует меньше пить, подумала она. Стуку молотков в голове вторили удары сердца.

— Хотите знать мое мнение?

— Не особенно, — отозвался Эй Джей. — Сколько вам, двадцать пять?

— Мистер Фикри! У вас прекрасный магазин, но, если вы и дальше будете находиться в плену своих, своих… — В детстве Амелия заикалась, и при сильном волнении с ней всякий раз случалась та же неприятность. Она прочистила горло и выпалила: — В плену своих косных убеждений, никакого «Острова» больше не будет. — Она положила на стол «Цветок запоздалый» и зимний каталог, перешагнула через рассыпанные на полу книги и покинула магазин.

До ближайшего парома оставалось больше часа, и Амелия решила прогуляться по городу. Бронзовая табличка у входа в отделение Банка Америки напоминала о том, что некогда в этом здании находилась гостиница «Элис», в которой однажды летом останавливался Герман Мелвилл. Амелия достала телефон и сделала селфи на фоне таблички. Да, Элис — приятное местечко, но она сильно сомневалась, что в ближайшее время у нее появится повод сюда вернуться.

Телефон она убирать не стала и отправила сообщение шефу в Нью-Йорк:

«Похоже, заказов от „Острова“ не будет». [Грустный смайлик]

Шеф ответил тут же:

«Не переживай. Заказчик не крупный, основные закупки обычно делает ближе к лету, когда ждет туристов. Владелец магазина со странностями, но весенне-летний каталог Харви ему продавал получше. Так что у тебя все впереди».

В шесть часов Эй Джей сказал Молли Клок, что она может идти домой.

— Ну и как тебе Манро? — спросил он.

— Почему сегодня все ко мне с этим пристают? — недовольно пробурчала девочка. Кроме Амелии, к ней никто не приставал, но Молли нравились преувеличения.

— Наверное, потому, что ты читаешь ее книгу.

Молли закатила глаза:

— Ну ладно. Персонажи у нее какие-то, не знаю, слишком человечные, что ли.

— По-моему, в этом-то все и дело, — сказал Эй Джей.

— Не знаю. Старые рассказы нравились мне больше. Ну, я пошла, до понедельника.

С Молли надо что-то делать, подумал Эй Джей, вешая на дверь табличку «ЗАКРЫТО». Книги она любит, но продает их из рук вон плохо. Правда, она работает неполный день, а возьмешь кого-то другого, его еще учить и учить… К тому же Молли не ворует книжки. И потом, раз уж Ник наняла не слишком приветливую мисс Клок, значит, что-то она в ней нашла. Ну ничего, может, к лету он соберется с духом и все-таки уволит Молли.

Эй Джей выпроводил последних посетителей (студентов-химиков, которые с четырех часов торчали у прилавка с прессой, но так ничего и не купили; похоже, в придачу один из них засорил унитаз в туалете) и сел подсчитывать выручку, что всегда наводило на него смертную тоску. Покончив с этим, Эй Джей поднялся к себе домой, на чердак. Отправив в микроволновку порцию замороженного виндалу и дожидаясь, пока пройдут указанные на упаковке девять минут, он задумался о девушке из «Найтли». Какая-то путешественница во времени, явившаяся из Сиэтла 1990-х: резиновые сапоги, разрисованные якорями, бабушкино платье в цветочек, бесформенный бежевый свитер и волосы по плечи, которые ей наверняка подстригает на кухне ее парень. Или девушка? Нет, все-таки парень, решил Эй Джей. Ему вспомнились фотографии Кортни Лав в ее бытность женой Курта Кобейна. Крупный красный рот сказал: «Никто не посмеет меня обидеть», но в голубых глазах читается: «А ты посмеешь и, скорее всего, так и сделаешь». И он, Эй Джей, довел этот божий одуванчик до слез. Молодец, нечего сказать!

На кухне явственно запахло виндалу, но на таймере оставалось еще семь с половиной минут.

Надо было чем-то себя занять. Желательно физическим трудом, не требующим особых усилий.

Он спустился в подвал и принялся резать канцелярским ножом картонные коробки из-под книг. Разрезал, расправил, сложил. Разрезал, расправил, сложил.