Поворот к лучшему - [39]

Мартин упрямо помотал головой и уперся ногами в тротуар на тот случай, если Пол Брэдли начнет запихивать его в такси.

— Я не могу, — сказал он. — Я не прощу себя, если вы ночью умрете в каком-то отеле, вдали от дома, без семьи и друзей.

Мартин слышал себя со стороны — ни дать ни взять психолог «телефона доверия». Едва ли эти речи подействуют на такого человека, как Пол Брэдли.

— Мартин, я не собираюсь умирать.

— Надеюсь, но я хотел бы в этом убедиться. Поезжайте, — сказал он, вдруг повернувшись к водителю такси, захлопнул пассажирскую дверцу и дважды шлепнул по ней ладонью, словно по крупу лошади, — несвойственный ему выразительный жест, удививший его самого.

Он взял портплед, поднялся по каменным ступеням и прошествовал внутрь через вращающуюся дверь, прежде чем Пол Брэдли смог возразить.

Пол Брэдли последовал за ним в пустой холл с регистрационной стойкой и, беспомощно разведя руками, рассмеялся и сказал:

— Ладно, Мартин, пусть будет по-твоему.

Несмотря на поздний час, в отеле пахло жареным беконом, и у Мартина потекли слюнки, хотя он не ел свинину вот уже двадцать лет и снова начинать не собирался. Отель оказался удивительно дешевым и предсказуемо ужасным. Все, что можно, было украшено шотландской клеткой, даже потолок оклеили обоями в мрачных тонах полка Черной стражи. На стенах висели репродукции с видами Старого Эдинбурга в рамках и геральдическая клановая символика на деревянных щитах.

У Мартина была книга о шотландской клетке, купил, когда подбирал расцветку для килта. Думал, у него будет красивая писательская жизнь — званые ужины, обеды в компании знаменитостей, может, даже приемы в Холирудском дворце. Было время, когда Алекс Блейк получал приглашения пачками, но Мартин всегда чувствовал себя неадекватной заменой своему эффектному двойнику. Ему казалось, что окружающие заглядывают через его плечо в надежде увидеть настоящего Алекса Блейка, и теперь он почти никуда не ходил.

Девичья фамилии его матери была Макферсон, поэтому он остановился на макферсоновской парадной зеленой клетке, но у него никогда не хватало духу носить килт на публике, и тот пылился в шкафу. Изредка Мартин примерял его и носил дома, но в этом было что-то извращенное, точно он тайный трансвестит, а не гордый шотландец.

Пол Брэдли решительно ударил по старомодному медному звонку на регистрационной стойке. Тишину отеля прорезал громкий металлический звук.

— Вы не думаете, что уже поздновато для регистрации? — спросил Мартин, и Пол Брэдли, нахмурившись, ответил:

— Я им плачу, Мартин, а не об одолжении прошу.

Неприветливый ночной портье демонстративно долго искал бронь Пола Брэдли. Смерив их взглядом, он заявил:

— Здесь написано: номер на одного.

— Мартину захотелось сказать: «Мы не геи», но вдруг Пол Брэдли — гей и это его оскорбит? (Или ночной портье — гей.) Мартин подумал, что, будь он геем, ему бы никогда не заполучить такого, как Пол Брэдли, даже на одну ночь.

— Я не буду ночевать, — обратился он к портье, — то есть спать в номере не буду.

— Мне плевать с высокого дерева, чего вы там будете делать, — многострадально изрек портье, — но если вас в номере двое, то и платить будете за двоих. — На повязку Пола Брэдли он едва взглянул.

— Не вопрос, — любезно отреагировал Пол Брэдли, доставая из бумажника еще несколько двадцаток и кладя их на стойку.

Мартин сделал попытку снова взять портплед, но Пол Брэдли запротестовал:

— Мартин, бога ради, ты же не мой лакей, — легко закинул увесистую сумку на плечо и двинулся вверх по лестнице.

Мартин поплелся следом по ступеням, застланным ковром в стюартовскую парадную клетку. Он отвел взгляд, избегая несчастных глаз большого, побитого молью оленя, чья отрубленная голова висела над лестницей. Его бы не удивило, если б олень вдруг открыл рот и заговорил с ним. Интересно, почему лошадиные или там собачьи головы на стены не вешают, а оленьи — запросто?

Несмотря на то что номер был на одного, кровать в нем стояла двуспальная. Пол Брэдли бросил сумку на оранжево-коричневое покрывало.

— Я сплю с левой стороны, ты — с правой, — сказал он как ни в чем не бывало, и Мартин подумал, что тот наверняка привык спать где угодно, в том числе рядом с незнакомыми мужчинами, — без сексуальной подоплеки. Он знавал множество таких Полов Брэдли. В армии.

— Вы служили в армии? — спросил Мартин. И понял, что это первый личный вопрос, который он ему задал.

Пол Брэдли уставился на него в недоумении, задержав взгляд чуть дольше принятого. Мартин стушевался:

— Извините, я не хотел соваться в ваши дела.

Пол Брэдли пожал плечами:

— Расслабься. Мне нечего скрывать. Вообще-то, я служил в морском спецназе. Мы не выделываемся на публику, как вэвээсники. Теперь я обычная офисная крыса, бумажки перебираю. Скукота. А ты сам служил?

— Не совсем, — ответил Мартин. — Мой отец был старшиной, он нас вырастил почти как в казарме.

— Нас?

— Меня и брата. Кристофера.

— Вы с ним близки?

— Нет. Не особенно. — Он раскусил Пола Брэдли. Тот забрасывал Мартина вопросами, чтобы не пришлось рассказывать о себе. — Я просто посижу на стуле. Мне ведь нужно смотреть за вами, а не спать.