Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология «самостийничества» - [71]
. Евреи с лихвой использовали свою безраздельную власть над подневольным крестьянством, нещадно эксплуатируя и его труд, и его землю. Невыносимость еврейского гнета признавали даже отдельные польские наблюдатели. Так, поляк Грондский, подробно описывая в своих мемуарах тяжелые повинности крестьян, отмечал, что они «росли изо дня в день, по большей части потому, что отдавались на откуп евреям, а те не только выдумывали разные доходы, весьма несправедливые для крестьян, но и суды над ними присвоили себе»[208]. И с годами этот процесс приобретал все больший размах. Особенно часто к подобного рода сделкам прибегали владельцы тех имений, которые располагались на присоединенных к Польше русских территориях. К 1616 г. более половины принадлежавших польской короне Русских земель были арендованы евреями. У одних только князей Острожских было 4 тысячи евреев-арендаторов. Во многих поместьях евреи обнаглели до того, что заставляли крестьян работать «на пана» уже не три-четыре, а шесть или даже все дни недели, и челядь магната силой выгоняла их в панское поле[209].
Не удивительно, что подобная «экономическая деятельность» сказочно обогащала еврейство, но превращала жизнь простого народа в сущий ад. Особенно русского народа, который оказывался под двойным польско-еврейским гнетом. После того как в XVIII веке агонизирующая Речь Посполитая окончательно была разделена между странами-соседями и Россия возвратила Русские территории, ранее отторгнутые от нее, положение здесь кардинально изменилось. И хотя поляки и евреи никуда не делись из Южной России, их господствующему положению наступил конец, ведь на защите русского народа теперь стояло Русское государство. А вот в Галиции, оказавшейся в составе Австро-Венгрии, изменения носили больше декоративный характер, ничего не меняя по существу, и, как мы показали выше, большинство русских по-прежнему находились в беспросветной кабале у евреев, ведь именно последние в качестве ростовщиков, шинкарей, торговцев и перекупщиков держали в руках всю хозяйственную жизнь галицийской деревни. А эта экономическая власть давала возможность непосредственно влиять и на ее духовную жизнь. И одним из средств духовного закабаления русского народа стало «украинство», в распространение которого евреи внесли решающий вклад. Именно с их подачи в селах Галиции появились первые «украинцы», которые со временем, опираясь на еврейскую поддержку, заняли здесь привилегированное положение, внося смуту и раскол в ряды русских галичан.
И все же Русское возрождение в Галиции, несмотря на наличие у него многочисленных врагов, шло по восходящей вплоть до начала Первой мировой войны. На этот счет имеется множество свидетельств — приведем одно. Сразу после начала боевых действий из Вены в Галицию был направлен представитель австрийского МИДа при верховном командовании барон Гизль. Во Львове он встретился с лидерами украинских организаций и о своих впечатлениях доложил следующее (31 августа 1914): «Украинофильское движение среди населения не имеет почвы — есть только вожди без партии». Через два дня Гизль вновь констатировал: «Украинизм не имеет среди народа опоры. Это исключительно теоретическая конструкция политиков»[210].
Итак, несмотря на все усилия предателей «украинцев» и тех, кто дергал их за ниточки, русский народ в Галиции твердо отстаивал свою национальность и культурную самобытность. Однако начавшаяся мировая война развязала руки его врагам, которые, отбросив в сторону всякие законы и элементарную человечность, обрушили на русских беспрецедентный кровавый террор. Тогда еврейско-украинский сговор был не только скреплен чудовищными проявлениями бешеной русофобии, но и, как всякое преступление, густо замешан на крови десятков тысяч ни в чем не повинных русских людей.
Сразу же после объявления мобилизации в Галиции начались аресты руководителей и активистов русских общественных организаций: «Общества им. Качковского», «Народного Дома», «Русской Рады», «Общества русских дам» и целого ряда других. «Москвофилы», «русофилы» — так с подачи «украинцев» клеймили тех русских галичан, кто не отказался в эту трагическую годину от своего национального имени и не согласился подменить его украинской кличкой. Со всей Галичины их свозили во львовскую тюрьму «Бригидки», многих тут же по приговору военно-полевого суда казнили, в их числе немало священников. Но это было лишь началом преступного геноцида. В его эскалации «украинцы» сыграли особую роль. Очевидцы произошедшей трагедии прямо на это указывают. «В самом начале этой войны, — писал И. Терех, — австрийские власти арестуют почти всю русскую интеллигенцию Галичины и тысячи передовых крестьян по спискам, вперед заготовленным и переданным административным и военным властям украинофилами (сельскими учителями и “попиками ”)… Арестованных вывозят вглубь Австрии в концентрационные лагеря, где несчастные мученики тысячами гибнут от голода и тифа… В отместку за свои неудачи на русском фронте улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало: на деревьях, в хатах, в сараях,
