Повод для убийства - [7]

– Нужен хороший врач, чтобы продырявить мне уши для серег, – сказал я, – и, кажется, я нашел такого. Позвони мне по этому номеру... – я продиктовал ему телефон аптеки, – и сообщи, кому принадлежит темно-серый седан с номером четыре-три-три-один-семь.

Он заставил меня повторить номер, что было вовсе не обязательно для такого прожженного газетного волка. Я повесил трубку и стал ждать. Звонок раздался через пять минут, и Коэн сообщил мне фамилию и адрес: Фредерик М. Катлер, доктор медицины, приемная на Восточной Шестьдесят пятой улице, место жительства – Парк-авеню.

Это было кварталах в десяти отсюда, и я сел в машину. Дом оказался именно таким, каким он должен быть в этом районе, и ночной привратник недвусмысленно отнесся к позднему и незнакомому посетителю. Впрочем, я тоже приготовился действовать недвусмысленно.

– Мне нужен доктор Фредерик Катлер, – сказал я. – Позвоните ему.

– Ваша фамилия?

– Скажите, что частный детектив по имени Гудвин хочет задать ему важный вопрос относительно пациента, которого он навещал сорок минут назад.

Я решил, что это должно сработать. Так оно и произошло. Когда привратник, позвонив по телефону, проводил меня к своему коллеге – лифтеру и велел ему поднять меня в квартиру 12, сердце мое начало биться чуть-чуть сильнее обычного.

В квартире 12 меня встретил тот самый человек, который выходил из дома Уиттенов с чемоданчиком в руках. Сейчас я разглядел его получше – седина в волосах, нетерпеливые серо-голубые глаза, опущенные углы широкого рта. Сквозь неплотно прикрытую дверь я увидел в просторной комнате мужчин и женщин, сидящих за карточным столом.

– Сюда, пожалуйста, – сердито произнесла моя жертва, и я последовал, куда было указано.

Мы очутились в маленькой комнате, все стены которой были увешаны книжными полками; кушетка, три стула и кресло не оставляли свободного места. Доктор закрыл дверь и повернулся ко мне.

– Что вам угодно?

Бедняга, он уже дал мне, пожалуй, половину того, что мне было угодно, но его вины в том нет – надо быть чрезвычайно хитроумным, чтобы не попасть ко мне в силки.

– Меня зовут Арчи Гудвин, я работаю у Вульфа.

– Так вот вы кто! Что же вам нужно?

– Меня послали к миссис Уиттен, и я видел, как вы вышли из ее дома. Естественно, что я узнал вас, вы человек известный, – я подумал, что не мешает подсластить пилюлю. – Меня приняли, я имел короткую беседу с миссис Уиттен. Ее сын сказал, и она подтвердила, что у нее пошаливает сердце. Но как же так, доктор? Все знают, что здоровье у миссис Уиттен отличное, В ее возрасте она играет в теннис. Без труда поднимается на третий этаж в спальню. Знакомые восхищены здоровым цветом ее лица. Однако, когда я увидел ее – там, в постели, – она была бледна, как покойник, и дыхание у нее было затрудненное. Я не врач, но знаю, что эти два симптома – бледность и такое дыхание – связаны со значительной потерей крови. Скажем, около пинты...

– Состояние моего пациента ни в коей мере вас не касается, – отрезал доктор Катлер. – Могу лишь сказать, что миссис Уиттен перенесла тяжелое потрясение.

– Это мне известно. Я видел много людей, перенесших нервный шок от смерти близких, я наблюдал самые разные проявления этого шока, но такое, как у миссис Уиттен, вижу впервые. Бледность – это случается, но затрудненное дыхание? – Я покачал головой. – Не могу согласиться с вами, доктор. Кроме того, если это всего лишь потрясение, почему вы приняли меня после того, что вам сказал привратник? Почему отвели меня сюда? Вы должны были либо прогнать меня, либо предложить мне сесть.

Он не сделал ни того, ни другого. Только свирепо взглянул на меня.

– Послушайте, доктор, – как можно дружелюбнее произнес я, – давайте поразмышляем. Предположим, приехав туда, вы застали миссис Уиттен раненой и потерявшей много крови. Вы оказали ей необходимую помощь и, когда она попросила вас сохранить все это в тайне, согласились, нарушив тем самым известный вам закон, предписывающий сообщать о подобных случаях властям. Правда, в заурядных ситуациях вовсе незачем трубить на весь мир, и врачи нередко так и поступают. Но данный случай далеко не обычный. Муж миссис Уиттен убит. Обвинен в убийстве человек по имени Пампа, хотя он невиновен. Предположим, что Уиттена убил один из пятерых, находившихся в столовой. Это вполне можно было сделать за то время, пока Пампа разговаривал с миссис Уиттен в гостиной. Эти люди находятся сейчас в доме миссис Уиттен, а двое живут там постоянно. Допустим, что существовал повод для убийства мистера Уиттена; почему же не может быть повода для убийства его жены? Такая попытка, по-видимому, была, и тот, кто убил Уиттена, возможно, сегодня ночью или завтра повторит свою попытку убить его жену – и на этот раз с иным результатом. Как вы будете чувствовать себя после того как умолчали о первой попытке? Ведь это обязательно откроется.

– Вы сошли с ума, – прорычал Катлер. – Это же ее сыновья и дочери!

– О, боже, – вздохнул я, – и это говорит врач, который должен знать людей! Родителями, которых убили их собственные сыновья и дочери, можно заполнить сотню кладбищ! Я утверждаю, что эта женщина потеряла много крови, и вы этого не отрицаете. Посему одно из двух: либо вы конфиденциально сообщите мне все как было, либо я дам знать властям, и к миссис Уиттен пошлют полицейского врача. И тогда, если я все же окажусь прав, совесть моя будет чиста – я не причастен к ее смерти. Что вы скажете на это?