Повод для убийства - [2]

Но, по сути, почти вся работа легла на плечи Вирджила Пампы. Много лет назад Лэнди уговорил его распрощаться с большой кулинарией, соблазнив крупным жалованьем, и тогда, как выразился Марко, Пампа потерял право на уважение. Зато он обрел уважение мистера Лэнди и стал его правой рукой. Когда Лэнди умер, Пампа почти автоматически занял его место, но с каждым днем ему становилось все труднее. У вдовы то и дело возникали разные идеи. Самая оригинальная заключалась в том, чтобы бразды правления взял в свои руки ее сын Мортимер. Впрочем, этот эксперимент продлился всего два месяца я закончился сам собой, как только Мортимер закупил по дешевке восемь вагонов протухшей телятины. Но вдова продолжала досаждать Вирджилу Пампе, и он решил, что дотянет до семидесятилетия, а затем бросит все.

 Вскоре миссис Лэнди вышла замуж за человека по имени Флойд Уиттен, и Пампа облегченно вздохнул, так как сразу после свадьбы «молодые» отправились в трехмесячное путешествие по Южной Америке. После возвращения в Нью-Йорк миссис Уиттен все еще была так увлечена мужем, что забегала в контору фирмы, расположенную в Эмпайр стейт билдинг, не чаще одного-двух раз в неделю.

 Фиби, младшая дочь, продолжала трудиться, но она, в отличие от матери, прислушивалась к голосу рассудка, то есть к Пампе.

И вдруг, примерно месяц назад, миссис Уиттен заявила Пампе, что он слишком стар и что ему пора на покой, поэтому следует незамедлительно начать обучение мужа, дабы ввести его в курс дела и подготовить к руководству фирмой.

Флойд Уиттен прежде ведал в «Амброзии» пресс-бюро, но после женитьбы на вдове своего покойного хозяина и возвращения из свадебного вояжа никто в конторе его больше не видел. То ли он хотел проводить все время с женой, то ли она хотела того же, то ли оба они хотели, однако Уиттен, по утверждению Пампы, был парень не промах. Эгоистичный и, очевидно, тщеславный, он долгое время находился в близких отношениях с некой мисс Джули Олвинг, но жениться на ней не захотел. Мисс Олвинг зарабатывала на жизнь, служа в отделе игрушек крупного универсального магазина «Медоуз». Пампу больше всего выводило из себя то, что Уиттен взял в супруги женщину на добрых полтора десятка лет старше себя и что после женитьбы он решительно и хладнокровно вычеркнул мисс Олвинг из своей жизни. В фирме всем было известно, что любая смета, составленная Флойдом Уиттеном, возвращалась с резолюцией Пампы: «Непредусмотренные расходы».

Такова была ситуация вечером в понедельник, за 24 часа до того, как Марко обратился к Вульфу с просьбой вызволить Пампу из беды. Несмотря на то, что, понедельник был выходным днем, миссис Уиттен, полная энергии и верная своему решению подготовить мужа к управлению фирмой, назначила очередное занятие на восемь тридцать вечера.

Супруги должны были к этому времени вернуться домой с загородной виллы, окрещенной тщеславным покойником Х. Р. Лэнди «Амброзия-1000».

Пампа приехал на такси ровно а половине девятого и привез с собой полный чемодан всяких ножей, вилок и ложек, но больше ножей. Одна из газет посвятила этому обстоятельству целый столбец, точно подсчитав, что в чемодане находилось 126 ножей от полутора до двадцати восьми дюймов, недвусмысленно намекая на то, что Пампа сознательно готовился к убийству. Объяснение глупое, так как причина, по которой Пампа привез с собой этот чемодан, была самой простой. Миссис Уиттен, решив, что ёе муж должен возглавить «Амброзию», составила для изучения перечень из ста с лишним пунктов. Под пунктом 43 (тема занятия в понедельник) значилось: «Закупка столовых и кухонных приборов».

 Пампа позвонил несколько раз, но безрезультатно. Дверь не открывали. Он не удивился, зная, что летом вся прислуга находится в «Амброзии-1000», а Уиттены могли задержаться в пути из-за пробок. Он терпеливо ждал, и вскоре к дому подъехал длинный лимузин, за рулем которого сидел мистер Уиттен. Оставив машину у дома, супруги поднялись с Пампой на крыльцо. Флойд Уиттен отпер дверь, и они вошли внутрь.

Дом был четырехэтажный. На первом этаже находился зал для приемов, за ним – столовая, гостиная – по правую руку. В левом углу зала была лестница. Они поднялись на второй этаж, одну из комнат которого покойный Х. Р. Лэнд приспособил под домашнюю контору, и сразу приступили к делу.

 Пампа раскрыл чемодан и разложил на столе ножи, вилки и ложки. Уиттен изобразил заинтересованность, хотя в душе наверняка считал глупостью тратить время на пункт 43, так как закупка столовых приборов была мелочью, которую можно перепоручить подчиненным. Но миссис Уиттен относилась к делу серьезно, и потому они почти час посвятили содержимому чемодана, пока, наконец, Флойду Уиттену не удалось перевести разговор на действительно интересовавшие его темы – о служащих, которых он желал немедленно уволить, и о переводе в главную контору управляющего одного из ресторанов. Через пять минут он в раздражении принялся оскорблять не согласного с ним Пампу, тот в ответ тоже повысил голос. Пампа, по словам Марко, всегда был несдержан и останется таким впредь. Когда миссис Уиттен вмешалась в спор, заняв сторону мужа, Пампа завопил, что с него довольно, что он раз и навсегда порывает с фирмой, и бросился вон из кабинета. Миссис Уиттен догнала его на лестнице и провела в гостиную на первом этаже. Уговоры на Пампу не действовали, хотя миссис Уиттен буквально не давала ему слова сказать, настаивая на своем. Она уверяла, что никто, кроме Пампы, даже Флойд, не сумеет успешно руководить столь сложным предприятием без опыта и подготовки. Она помнит тот урок который преподал ей Мортимер, пусть Пампа останется хотя бы на один год, на один только год... Разумеется, Пампа ничем не обязан ей, ни тем более Флойду, но в память о покойном мистере Лэнди, из чувства любви, к нему, к их детищу «Амброзии»... Неужели он бросит их на произвол судьбы? А что касается мужа, то Флойд – она обещает – больше не будет вмешиваться в вопросы перемещения служащих. Нехотя сдавшись, Пампа заметил, что Флойду вообще лучше не совать нос в дела. Миссис Уиттен согласилась, расцеловала Пампу в обе щёки, взяла его за руку и провела через зал к лестнице. Они пробыли в гостиной при закрытых дверях, по мнению Пампы, полчаса.