Повесы небес - [58]

Висельник Нессер".

Эта записка встревожила меня и вызвала раздражение. Нессер предпочитал умереть язычником, чем подвергнуться риску в будущем, как христианину.

Процесс был прерван на время зимних каникул и весь Харлеч сосредоточился на рождественской инсценировке Реда. Кара получила два места в переднем ряду для Фрика и меня, потому что, как она выразилась, "была обязана Фрику за его услугу".

Несмотря на то, что представление передавалось по широковещательному цветному и объемному телевидению, зал был полон и каждому зрителю вручалась программа с перечнем действующих лиц и исполнителей. Я был тронут, увидев первое имя в перечне: "Хак,[108] Ангел-провозвестник — Кара Адамс".

В то время, как оркестр в яме — а он был буквально в яме, вырытой по этому случаю в полу футбольного зала — играл попурри из земных рождественских гимнов, огни в помещении медленно погасли, за исключением одной яркой крошечной точки над просцениумом — Вифлеемской звезды. Затем из темноты, подчеркиваемой звездой, возносясь над воплем одинокой трубы, разнесся голос моей любимой:

"Хак, ангел-первозвестник воспевает Хвалу декану всех деканов И в Вифлеем всех приглашает Начать божественную драму".

Драки удачно перевел старый гимн, подогнав его к пьесе и месту действия, и голос Кары был приглушен только собственным сиянием в момент появления — в струящемся облаке света, парящей высоко над сценой на невидимых проволочках. Во время пения, свет падал только на Кару; она была одета в полностью закрывающее тело серебряное трико и укутана в прозрачную мантию, покрывавшую распростертые трехметровые крылья. Как и обещал Ред, за то, что моя жена была золотоволосым ангелом, се роль превышала роль Марии на целых шесть метров.

Затем возникли лучи света, осветившие угол сцены и деву Марию у яслей, в окружении озабоченного Иосифа и пастухов с посохами. В этом месте было только одно отличие от оригинала. Для того, чтобы объяснить зрителям значение сцены при помощи диалога, в сцене участвовала повитуха. Мария испытывала родовые муки — дань реализму О'Хары.

Лучи прожекторов передвинулись к центру сцены, оставив ясли в темноте, и началось главное действие пьесы — поиски. Появился царь Ирод в сопровождении отряда центурионов и, когда он потребовал сообщить о местонахождении ребенка, между солдатами, содержательницей постоялого двора и Вифлеемскими девицами начали накаляться страсти.

Не считая некоторых драматических вольностей, все остальное в пьесе было выполнено со вкусом и в рамках приличий. После того, как Вифлеемские девицы заманили центурионов наверх, содержательница постоялого двора начала охмурять царя Ирода. Один взгляд на нее сказал мне о том, почему Тамара была низложена до роли Марии. Ред, должно быть, импортировал содержательницу постоялого двора с Южного материка и, ко времени, когда Ирод исчез со сцены с этой женщиной, Ирод, наверняка, забыл и о Младенце, и о Звезде, и о самом Вифлееме. В этой женщине было верных 40 килограммов, и это на континенте, где средним весом считались 32 килограмма.

Затем действие опять переместилось к яслям, где Мария, в ореоле, создаваемом светом, источник которого находился за ней, дала рождение своему дитяти.

Таковы были приемы Реда в драматургии — качества, которые сделали его художником обмана, теперь пригодились ему, как режиссеру. В противоположность сквернословию на постоялом дворе, сцена у яслей дышала благоговением и безмятежностью, что вызвало «охи» и «ахи» зрителей. Лишь одна нота прозвучала не в лад в финальной сцене у яслей: три мудреца, вошедшие на цыпочках с дарами в руках пели "Мы — три восточных царя" на мотив "Пара чаю".

Но эта нота была быстро забыта, когда — самая последняя сцена — потухли огни и мой ангел проплыл над хором пастухов, исполняя песню "Тихая ночь".

Кара пропела последние слова в полной темноте, нарушаемой лишь булавочной точкой света высоко вверху — незатухающей Вифлеемской звездой. Она не погасла, но просто померкла в более ярком свете ламп зала, осветивших опущенный занавес.

Наступила мертвая тишииа. Зрители оглядывались, как бы не веря, что все кончилось. Когда же они осознали, что пьеса закончилась, они поднялись, расправляя зацепеневшие от долгого бездействия ноги, а некоторые влезли на стулья.

Затем забушевал ураган.

Оглядевшись вокруг, я первый раз увидел эмоции на лицах харлечиан. Гикая, прыгая, хлопая, они аплодировали и их восторг не иссякал. Тогда занавес подняли, чтобы показать исполнителей, но машинист снова опустил его, чтобы от резонанса, вызванного овациями, не обвалился потолок пещеры.

Когда шум утих, занавес подняли снова и на этот раз каждый исполнитель по очереди выходил вперед, получая персональные аплодисменты. Когда поклонилась Кара, овации достигли своего наивысшего предела второй раз за вечер. Только Ирод заработал больше децибел, чем Кара, но в предназначенных ему овациях была примесь "вуфф"-ов, выражающих харлечианское неодобрение.

Когда пришел черед Тамары, она вышла с ребенком, завернутым в пеленки, и он приковал к себе мое внимание. Казалось, в нем есть какая-то диспропорция, потому что расстояние между пятками и маленькими бедрами вызывало смутное подозрение.