Повестка дня — Икар - [280]

— А до этого он вам ничего не сообщал? — Кендрик был поражен. Он вспоминал Ахмета, который говорил, что не уверен, что Дженнингс знает все, о чем Пэйтон ему рассказал.

— Митч честно заявил о своем намерении подать в отставку, но я ее не принял… Он сказал, что если бы я узнал эту историю раньше, то отмел бы все предложения, связанные с вашей кандидатурой на пост моего заместителя. Не скрою, возможно, так бы и случилось. Наверняка я пришел бы в ярость. Но сейчас это не имеет значения. Я узнал все, что хотел узнать, и вы не только не выбыли из борьбы, вы получили национальный мандат, конгрессмен.

— Господин президент, — запротестовал Эван, — это все искусственно…

— Как, черт побери, представлял себе Сэм Уинтерс то, что он делал? — решительно перебил Кендрика Дженнингс. — Мне наплевать на их высокие побуждения; он позабыл об уроках истории, о которых должен был бы помнить больше, чем все остальные. Как только какая-то группа избранных, пусть с самыми благородными целями, начинает считать себя стоящей выше воли народа и втайне начинает манипулировать этой волей, ни перед кем при этом не отчитываясь и не неся никакой ответственности, она приводит в движение адски опасную машину. Потому что стоит только одному или двум из этих высших существ убедить остальных, или заменить остальных, или пережить остальных, и республика окажется на краю гибели. Эта высокородная Инвер Брасс Уинтерса на самом деле ничуть не лучше, чем болингеровский клан головорезов. В том и в другом случае они хотели, чтобы все шло только одним путем — тем, который устраивал их.

Эван рванулся вперед.

— Именно по этой причине…

У входа в президентские апартаменты зазвонил звонок, вернее, прозвучали четыре коротких звонка подряд, каждый не дольше полсекунды. Дженнингс поднял руку и посмотрел на Калехлу.

— Это по вашей части, мисс Рашад. То, что вы только что слышали, — код.

— Что-что?

— Ну, конечно, он не Бог весть какой сложный, но работает. Он говорит мне о том, кто стоит за дверью. И этот «кто» в данном случае — один из самых ценных моих помощников в Белом Доме… Войдите!

Дверь отворилась, и на пороге появился Джеральд Брайс. Он вошел в комнату и плотно затворил за собой дверь.

— Извините за вторжение, господин президент, но я только что получил сообщение от Бейджинга и узнал то, что вы хотели.

— С этим можно подождать, Джерри. Разрешите мне представить вас…

— Джо? — имя сорвалось у Кендрика с языка, и в памяти всплыл военный самолет, летящий в Сардинию, и красивый молодой специалист из Госдепартамента.

— Хелло, конгрессмен, — промолвил Брайс, подходя к кушетке. Он обменялся с Кендриком рукопожатием и кивнул головой Калехле.

— Мисс Рашад.

— Все правильно, — вмешался Дженнингс. — Джерри говорил мне, что он подбросил вас на самолете, когда вы летели в Оман… Не хотелось бы его захваливать, но ему нет равных, когда речь идет о компьютерной связи и ее засекречивании. Митч Пэйтон украл его у Френка Свана из Госдепартамента, а я украл его у Митча. Того, кому сейчас удается заполучить толковых секретарей, ожидает большое будущее.

— Вы необыкновенно любезны, сэр, — промолвил Брайс. — Что касается Бейджинга, то его ответ утвердительный. Должен ли я подтвердить ваше предложение?

— Еще один код, — пояснил Дженнингс, ухмыляясь. — Я настоятельно предлагаю нашим ведущим банкирам быть пощедрее в Гонконге и посуровее с китайскими банками, в которых сейчас сосредоточено девяносто семь процентов перемещенного капитала. Разумеется, в обмен на…

— Господин президент, — прервал его Брайс со всей возможной учтивостью, но с предостерегающими нотками в голосе.

— Ох, прости, Джерри. Я знаю, что это большой секрет и все такое прочее. Но я надеюсь, что в скором времени для конгрессмена не будет существовать никаких секретов.

— Кстати, сэр, — продолжал эксперт Белого Дома по связи, взглянув на Кендрика и чуть заметно улыбнувшись, — в отсутствие вашего политического штаба здесь, в Лос-Анджелесе, я сегодня вечером одобрил заявление вице-президента Болингера об отставке. Это соответствует вашим намерениям.

— Он собирается сниматься на телевидении?

— Не совсем так, господин президент. На он действительно заявил, что намеревается посвятить жизнь борьбе с голодом на планете.

— Если я обнаружу, что хоть одна мать украла шоколадку для ребенка, остаток своей жизни он проведет в Ливенворте.

— Бейджинг, сэр. Следует ли мне подтвердить?

— Ну, разумеется, и прибавьте мою благодарность этим ворам.

Брайс кивнул Кендрику и Калехле и вышел, плотно затворив за собой дверь.

— Так на чем мы остановились?

— На Инвер Брассе, — ответил Кендрик. — Они меня создали и специально выставили перед публикой таким, каким я не являюсь. В этих обстоятельствах мое назначение вряд ли можно назвать волей народа. Это скорее шарада.

— Это вы — шарада? — спросил Дженнингс.

— Вы знаете, о чем я говорю. Я никогда об этом не думал и не хотел этого. Как вы сами только что прекрасно изложили, мною манипулировали в предвыборной гонке и просто запихивали меня каждому в глотку. Я не одержал победы и не пришел к ней нормальным политическим путем.

Лэнгфорд Дженнингс в раздумье пристально, изучающе глядел на Кендрика; воцарилась напряженная тишина.