Повестка дня — Икар - [224]

— Кроме шуток? Ну уж нет, я и без того плачу достаточно. Тогда надо придумать что-то другое.

— Не сомневаюсь, что ты придумаешь… А теперь извини, но мне надо кое-что почитать.

Кендрик вновь обратился к копии экземпляра «Денвер пост» с ужасными новостями с Кипра.

То ли обидевшись, то ли поняв, что его не желают слушать, водитель включил радио. И снова, как и в газетах, обзор событий почти полностью был посвящен отвратительному акту терроризма в Средиземном море. Вновь и вновь прокручивались и переводились на английский записи интервью с различными политическими деятелями мира, которые на разных языках клеймили варварский акт. И словно в доказательство того, что за одной смертью следует другая, оцепеневший Эван услышал слова диктора:

«Здесь, в Сан-Диего, разыгралась еще одна трагедия. Миссис Ардис Ванфландерен, глава персонала вице-президента Болингера, обнаружена мертвой сегодня утром. Ее тело было выброшено волнами на побережье Коронадо. По-видимому, это самоубийство…»

Кендрик подался вперед на сиденьи… Ардис? Ардис Ванфландерен?.. Ардис Монтре! Багамы… Какой-то второстепенный беспутный игрок из «Оф шор инвестментс» еще несколько лет назад сказал ему, что Ардис Монтре вышла замуж за богатого калифорнийца. Великий Боже! Так вот почему Калехла вылетела в Сан-Диего. Митчел Пэйтон нашел «денежную шлюху» — главу персонала Болингера! Комментатор продолжал строить различные предположения о безутешном горе новоиспеченной вдовы, и его рассуждения показались Кендрику подозрительными.

Пройдя через гостиничный коридор, Кендрик сел в лифт и нажал кнопку пятого этажа. Изучив многочисленные указатели, он остановился в холле перед дверью, ведущей в комнату, где поселилась Калехла. Он ощущал себя взволнованным и подавленным одновременно — взволнованным от предвкушения того, что сейчас увидит и обнимет ее, и подавленным при мысли о Менни, о бойне, устроенной на Кипре, и о многом другом, но главным образом об Эммануэле Уэйнграссе. Он подошел к двери и постучал четыре раза. Еще не успев опустить руку, Эван услышал за дверью быстрые легкие шаги. Дверь распахнулась, и Калехла очутилась в его объятиях.

— Боже мой, как я люблю тебя, — выдохнул он в ее темные волосы. Слова хлынули потоком: — А все вокруг такое дерьмо! Такое проклятое дерьмо!

— Входи. Быстро, — Калехла закрыла дверь и, повернувшись к нему, взяла его голову в свои руки. — Менни?

— Ему осталось жить не больше трех-шести месяцев, — ответил Эван бесцветным голосом. — Он умирает от вируса, который не мог заполучить иначе, как через инъекцию.

— Несуществующий доктор Лайонз, — произнесла Рашад утвердительным тоном.

— Я отыщу его, даже если мне понадобится для этого двадцать лет.

— Вашингтон окажет тебе всю возможную помощь.

— Одна новость отвратительней другой. Кипр, лучший человек в администрации разорван на куски.

— Все это было завязано здесь, Эван. Здесь, в Сан-Диего.

— Что?

Калехла отстранилась и, взяв его за руку, повела в противоположный конец комнаты, где стоял круглый столик с двумя креслами возле него.

— Сядь, дорогой. Я должна многое тебе рассказать из того, чего не могла сообщить раньше. А затем тебе придется кое-что совершить… вот почему я просила тебя прилететь сюда.

— Думаю, что об одном я догадываюсь, — сказал Кендрик, усаживаясь. — Ардис Монтре, вдова Ванфландерена. Я слыхал об этом по радио; говорят, она покончила с собой.

— Она совершила это, когда вышла замуж за своего покойного мужа.

— Ты ее навещала, не правда ли?

— Да. — Рашад кивнула и села в другое кресло. — Ты все увидишь и прочтешь. Существуют магнитофонные записи и расшифровки; мне их вручили час назад.

— А как насчет Кипра?

— Приказ исходил отсюда. От человека по имени Гринелл.

— Никогда не слыхал о таком.

— О нем мало кто слыхал… Эван, все обстоит гораздо хуже, чем мы могли себе вообразить.

— Ты узнала об этом от Ардис?..

— Нет, не от нее. Мы с ней лишь на какое-то мгновение уловили общие очертания всей картины; но и это было достаточно устрашающе. Наши главные сведения получены от человека, которого убили ночью в окрестностях аэропорта.

— Ради Бога, кто он?

— Белокурый европеец, мой дорогой.

— Что? — Кендрик откинулся на спинку кресла. Лицо его пылало.

— Он записал на магнитофон не только мое интервью, но и последующий разговор, который кое-что проясняет. Кроме Гринелла, у нас нет других имен, но мы можем восстановить картину по кусочкам, как в головоломке с заштрихованными фигурками; и выглядит она ужасно.

— Правительство внутри правительства, — спокойно произнес Эван. — Это слова Менни. Слуги, заправляющие в доме своего хозяина.

— Как всегда, Менни оказался прав.

Кендрик поднялся из кресла, подошел к окну и, облокотившись на подоконник, выглянул наружу.

— Этот блондин, кто он?

— Мы так и не узнали этого, но, кто бы он ни был, он умер после того, как предоставил нам информацию.

— Досье Омана. Как ему удалось его достать?

— Он мне сообщил только, что получил его от одного доброжелателя, который поддерживает тебя в высших политических кругах.

— Это мне ничего не говорит! — закричал Эван, резко отвернувшись от окна. — Должно же быть что-то еще!