Повестка дня — Икар - [16]

Во всем были виноваты Махмуд и Абдула, враждовавшие между собой. «К оружию! — кричали придурки. — Не дадим Маскату стать вторым Тегераном!» Главные герои нашей истории физически не пострадали. Пострадали те, кто был им дороже всего. Это, Эван, предостерегающий перст. Наивысшая ценность для нас — наши семьи. Даже истинный герой может преодолевать страх и жертвовать собственной жизнью, но не жизнью близких. Это касается и меня, а я далеко не герой.

— О Господи… — прошептал Эван. — Значит, друг, ты ничем не сможешь мне помочь.

— Но есть человек, который хочет увидеть тебя и узнать, что ты можешь предложить. Встреча должна состояться при соблюдении чрезвычайных мер предосторожности, в пустынной местности — в миле отсюда — не доезжая гор Джейбель Шем.

— Кто этот человек?

— Султан.

Кендрик молча смотрел на стакан. Через минуту он поднял глаза на Мустафу.

— Я не должен вступать в официальные контакты, — сказал он. — Тем более с султаном. Вношу ясность в вопрос: я не завишу от моего правительства и ничего ему не докладываю.

— Ты уверен, что не хочешь встретиться с султаном?

— Наоборот, очень хочу. Но должен уточнить свою позицию. Я не связан с разведкой, Госдепартаментом или Белым Домом — с последним в особенности.

— Не сомневаюсь. Это доказывает и твой наряд, и цвет кожи. Султан тоже не очень заинтересован вступать в контакты с Вашингтоном.

— Мои сведения несколько устарели, — признался Эван. — Старый султан приказал долго жить где-то через год после моего отъезда. Мне не нравится, что сейчас здесь происходит. Скверные дела. Таково мое мнение.

— Понятно. Султан, который сейчас находится у власти, — его сын; по возрасту он ближе к тебе, чем ко мне. После окончания школы в Англии он продолжил обучение в вашей стране. Дортмунд, Гарвард, если быть точным.

— Его зовут Ахмет! — вырвалось у Эвана. — Я встречал его пару раз. — Конгрессмен нахмурился. — Экономика и международные связи.

— Что?

— Это его профиль. Этим он занимался и в учебном заведении, и после.

— Он блестяще образован. Но, боюсь, слишком молод, чтобы решать возникшие сейчас столь сложные вопросы.

— Когда я смогу его увидеть?

— Сегодня вечером. Желательно до того, как о твоем присутствии узнают многие. — Мустафа взглянул на часы. — Через тридцать минут ты должен покинуть отель и пройти четыре квартала в северном направлении. За углом тебя будет ждать военный автомобиль. Садись в него и поезжай к предгорьям Джейбель Шем.

Худощавый араб в грязной накидке нырнул в тень магазина, расположенного напротив отеля. Он молча стоял возле женщины по имени Калехла, которая одета была как всегда элегантно: черный костюм, сшитый по заказу. Это придавало ей вид деловой женщины. Она ловко орудовала маленькой камерой. Вдруг два пронзительных гудка разорвали тишину.

— Быстрее, — сказал араб. — Он уже на выходе.

— Я и так тороплюсь, — выдохнула женщина, заканчивая манипуляции с аппаратом. — Сколько раз уже говорила, что нужна современная, приличная аппаратура.

— Он идет!

Калехла вскинула камеру, снабженную телеобъективом с инфракрасной насадкой, позволяющей делать снимки ночью. Она поспешно трижды щелкнула затвором, запечатлевая Эвана, наряженного в абу.

— Хотелось бы знать, — меланхолически обронила она, — сколько времени ему разрешат прожить?

И добавила деловым тоном:

— Надо как можно быстрее добраться до телефона.

* * *

Максимальная надежность.

Защита от перехвата обеспечена.

Продолжайте.

В дневник были внесены новые записи:

«Отчет из Маската удивителен. Субъект изменил свою внешность в Омане — переоделся, гиперпигментировал кожу. В этом городе он чувствует себя своим. Установил контакт с прежними друзьями. Отчет, однако, весьма фрагментарен. Кто знает, что происходило в то время, когда он был свободен от наблюдения? Я проинструктировал агентов, указав им на то, что работать необходимо более тщательно. Госдепартамент слишком мелко плавает. Разве не так?»

4

Бесконечные безжизненные пространства тянулись в свете фар. Лунный свет порой освещал каменистую гряду Джейбель Шем — титаническую груду камня, громоздящуюся на горизонте. Повсюду почва представляла из себя смесь земли и песка — пустынная ровная поверхность, лишенная даже намека на возвышенность. Порой, правда, встречались холмы из песка, нанесенные ветром, — дюны. Они казались переброшенными сюда неким колдовством из Сахары. Дорога, усеянная выбоинами, едва просматривалась. Военный коричневый седан, кренясь и буксуя на песчаных заносах, довольно быстро продвигался вперед. Кендрик, выполняя данные перед поездкой инструкции, сидел неподвижно рядом с вооруженным водителем, одетым в армейскую униформу. За спиной у него пристроился вооруженный офицер. Кроме краткого приветствия, он не произнес ни слова.

— Безлюдная местность, — заметил Эван по-арабски. — Почему эта дорога изобилует столькими поворотами, я уже не говорю о выбоинах?

— Прямые дороги небезопасны, — ответил офицер. — Их чаще обстреливают.

«Королевская безопасность», — мысленно прокомментировал Эван.

После двадцати пяти минут езды на запад «необстреливаемая» дорога осталась позади. В нескольких милях справа мерцал огонь костра. Когда они подъехали поближе, Эван увидел взвод солдат в форме, окруживших огонь и лицом повернувшихся во тьму. Все направления просматривались. В отдалении виднелись смутные очертания двух бронетранспортеров. Машина остановилась. Офицер выпрыгнул и распахнул дверцу со стороны американца.