Повести Сандры Ливайн и другие рассказы - [47]

Однако альфонсом он не был, вот что удивительно.

Мы не могли появляться вместе ни в ресторане, ни в танцевальном салоне – он сразу сообщил, что офицерам команды категорически запрещается вступать в близкие отношения с пассажирками. К слову – манеры некоторых морских волков говорили о том, что они больше страдают от запрета на общение с юными пассажирами… Короче – он вел себя как джентльмен, а не сексуальная прислуга. Каждый вечер он проскальзывал в дверь моей каюты с бутылкой вполне приличного шампанского, из этих новых дорогих сортов, за которые берут необъяснимые деньги. За такую бутылку, по моим оценкам, приходилось выкладывать как раз все дневное жалованье старшего помощника или младшего штурмана, как там его. Как правило, к шампанскому прилагалась корзиночка первоклассных фруктов, или коробка швейцарских конфет, или букет цветов, которые в корабельных цветочных лавках продавали по ценам бриллиантов и сапфиров. Однажды он принес даже баночку настоящей иранской икры – впрочем, тут же признался, что она досталась ему в подарок от какого-то перса, пытавшегося таким образом извиниться за политику своего правительства…

Ночь пролетала быстрее, чем я успевала понять, что произошло.

В прекрасной постели не было нужды, потому что мы оба летали, и воздух служил нам вполне достаточной опорой.

* * *

Ближе к середине путешествия наступил вечер капитанского бала. Прелестная традиция, сохранившаяся, вероятно, со времен «Титаника», почти примирила меня с пластиково-алюминиево-стеклянным крейсером, на котором я оказалась, хотя намеревалась путешествовать среди красного дерева, начищенной латуни и восточных ковров – эти представления я вынесла из классических детективов, действие которых часто разворачивалось на шикарном корабле. На капитанском бале офицеры могут и даже обязаны танцевать с пассажирками, а за столы, предназначенные для публики первого класса, подсаживается сам капитан – словом, я надеялась хорошо провести вечер. Прочие пассажирки первого класса вряд ли сумеют танцевать, а если капитан все же решит пригласить какую-нибудь из этих калек с костылем в бриллиантах, мне пригодится Джо.

Я еще приводила себя в порядок, когда в дверь постучали. Офицер Ставракис был в полной форме – то есть в белом с золотом – и при черном бальном галстуке бабочкой. Оставив его в гостиной наедине с купленной мною на утренней стоянке бутылкой приличного скотча – в магазинах на островах все было вдвое дешевле, чем в барах на корабле, – я вернулась в спальню и продолжила сборы. Наконец возник достойный повод надеть длинное платье, не могла же я в нем щеголять каждый вечер, как жена бригадира бетонщиков. Одевшись, что заняло минут пятнадцать, я вышла к моему океанскому павлину.

* * *

Он сидел в кресле, где я его оставила, но вместо стакана виски держал маленький алюминиевый чемоданчик – со всеми, в сущности, моими деньгами.

Дверца сейфа, скрытого в тумбе стола, была распахнута.

* * *

– Помнишь, тебе понадобились наличные перед какой-то стоянкой и ты полезла в сейф? – своим обычным, глуховато-мягким голосом обратился ко мне Джо. – Они так громко щелкают, эти сейфы, что ничего не стоит сосчитать щелчки замка даже из спальни и определить код… Нужен только хороший слух. А у меня хороший слух, я даже одно время зарабатывал настройкой роялей…

– До того, как стал моряком? – задала я вопрос, самый идиотский из всех возможных.

– А я никогда не становился и не стал моряком, – он очаровательно улыбнулся, и тут я почувствовала, что от запаха его одеколона у меня начала кружиться голова. – Кто тебе сказал, что я моряк?

– Но форма! – заорала я, и тут же голос сел, так что последовавшие слова я прохрипела. – Но другие офицеры команды… И ты встречал пассажиров…

– Не пассажиров, а только одну пассажирку, – возразил он, – ту, которую ждал. Форму можно купить, а команда здесь в две тысячи человек, и почти вся меняется после каждого рейса, никто никого не знает…

Я все еще не могла понять, что происходит. И почему он меня ждал?..

– Твоя фамилия должна быть хотя бы в списке команды, – продолжала я нести чушь, в подобных обстоятельствах так бывает даже с самыми умными людьми.

– Конечно, – он улыбнулся еще очаровательней, – будь я членом команды и будь моя фамилия Ставракис – она, уж конечно, была бы в каком-нибудь списке. Удачная, кстати, фамилия, правда? Я сам ее не сразу запомнил… Да, интересно, кого ты будешь искать? Некоего проходимца из пассажиров, чью настоящую фамилию ты не знаешь? Что ты скажешь? Что он отнял у тебя деньги, которые ты утаила от налоговой службы? Наследство, полученное от живого мужа, который сбежал от тебя. Кстати, я его вполне понимаю. Никогда еще не встречал такого бесчувственного существа, как ты. По сравнению с тобой все мои сокамерники во всех тюрьмах – сентиментальные девочки. Не сбежать от тебя мог бы только мертвый.

Последние его слова совсем меня подкосили, во всяком случае, я сделала все необходимое, чтобы это продемонстрировать: рухнула на диван и закрыла глаза. Открывать их мне не хотелось – тем более что поделать я ничего не могла. Во всяком случае, не могла пока ничего придумать.