Повести о ростовщике Торквемаде - [57]
— Ах, да!.. Ни с которой… То есть с обеими… Не придавайте этой мелочи значения. Я подумаю…
— Мелочи? Вы называете это мелочью?
— У меня в голове все бурлит, дон Хосе. Дайте мне время обдумать, и я решу… Доносо ушел, а Крус занялась стиркой, не сообщив Фиделе, какую позолоченную пилюлю преподнес им друг дома. Обе с привычным рвением отдавались домашней работе; младшая — весело, старшая — сосредоточенно. Тяжелее всего для Крус было ходить за покупками. Но что поделаешь — привратница, обычно бравшая на себя этот труд, захворала, а сеньора скорее умерла бы, чем доверила его назойливым, любопытным соседкам., Посвятить в хозяйственные тайны несчастной семьи людей, для которых нет ничего святого, людей, неспособных понять величие жертвы, — значило бы продать себя ни за грош. Лучше уж унизиться до того, чтобы самой пойти на рынок, самой пререкаться с наглыми и бесстыжими торговками… Крус тешила себя надеждой, что ее не узнают, а для этого плотнее закутывалась в шаль и до глаз повязывала голову платком. В таком виде она отправлялась в путь, считая жалкие медяки, чтобы выкроить из них на мясо, хлеб, овощи, а иной раз даже на пару яиц. Идти на рынок с пустым или слишком уж тощим кошельком было для достойной сеньоры пыткой, перед которой меркли ужасные мучения дантовых грешников. Умоляешь, лжешь, обещаешь заплатить через неделю, когда заплатить заведомо невозможно, — да разве это многим легче, чем размозжить себе череп об стену? Иной раз Крус не выдерживала пытки, но мысль о бедняжке слепце тернием язвила ее, побуждая идти вперед и безропотно нести свой крест. Ведь у Рафаэля только и удовольствий что вкусно поесть… «А еще рассуждают о страстотерпцах, — думала Крус, идя по улице Пелайо, — о девственницах, брошенных на растерзание диким зверям, о святых, с которых заживо сдирали кожу. Да я смеюсь над всеми этими россказнями! Нет, пострадайте-ка с мое, заслужите небесное блаженство втайне, не выставляя напоказ свою святость, без литавр и рукоплесканий!» Она возвращалась домой, задыхаясь, красная как пион, обессиленная страшным напряжением — еще одним свидетельством бесконечной мощи человеческой воли. Но и дома не видно было конца страданиям: как разделить жалкие крохи провизии, как сунуть Рафаэлю лучший кусок, не отдать ли ему целиком все кушанье? Но слепой не должен знать, что сестры его голодают! И вот Фидела стучала по пустой тарелке вилкой, усиленно жевала несуществующую пищу, всеми средствами удерживая брата в заблуждении, что они едят вместе с ним. Желудок Крус давно смирился с невероятными лишениями, и если лакомка Фидела не гнушалась ничем из присущего ей озорства и любопытства, то старшая ела, словно исполняла долг, раз и навсегда приучив себя не ведать отвращения. Никто не поверит, какие чудесные и разнообразные блюда можно приготовить, обходясь одной картошкой! Подобно кальдероновскому философу, Крус подбирала объедки сестры; яиц они никогда не ели, а чтобы Рафаэль не догадался об этом, шалунья-младшая крутила в рюмке пустую скорлупу, изображая, как заправский фокусник, будто смакует яичко. Для себя сестры варили фантастические отвары, которые по праву должны были бы войти в кулинарные книги под заголовком «Как сварить пищу из ничего». Ухищрения благородной бедности они таили даже от Доносо, опасаясь, как бы добряк, жертвуя собой, не наделал глупостей. Бедняжки были щепетильны до крайности; истощая себя, терпя непрерывно муки голода, они неимоверным усилием воли сохраняли по вечерам приветливость и светскую осанку.
Итак, в тот день, — описание его летописцу следовало бы начать с красной строки, — когда Крус приняла предложение Торквемады, она почувствовала в душе облегчение. Выход был найден. Плохой ли, хороший ли, но все же выход. Они выберутся из темного подземелья, и надо радоваться этому, хотя покамест и неизвестно, куда приведет их сверкнувший во мраке луч надежды. Кормя брата обедом, Крус особенно расхваливала кушанья: «Сегодня твоя любимая камбала. И отменный десерт — севильские хлебцы!» Фидела повязала Рафаэлю салфетку, Крус подала тарелку с супом, а слепой ощупью нашел на столе ложку. Слепота обострила слух Рафаэля и научила распознавать едва заметные изменения в тембре голосов. В тот памятный день тонкость его восприятия достигла предела, и по голосу старшей сестры Рафаэль отгадал не только ее настроение, но даже еще никому не высказанные мысли.
Когда Крус ушла на кухню, оставив его наедине с Фиделой, слепой, евший медленно и словно нехотя, поспешно обратился к младшей сестре.
— Что случилось? — с беспокойством спросил он Фиделу.
— Что может у нас случиться, родной? Ничего.
— Нет, что-то случилось. Я знаю. Я чувствую перемену…
— В чем?
— В голосе Крус. Не спорь со мной. Сегодня в доме происходит что-то необычное.
— Ей-богу, не знаю…
— А дон Хосе приходил сегодня утром?
— Да.
— Ты слышала, о чем они говорили?
— Нет, но думаю — ни о чем особенном.
— Фидела, я не ошибся. В доме у нас новости и очень важные. Вот только не знаю, принесут ли они нам счастье, или беду. Как ты думаешь?
— Я? Ах, хуже не станет! Какие еще беды могут на нас обрушиться? Немыслимо и вообразить себе худшие несчастья.
Бенито Перес Гальдос (1843–1920) – испанский писатель, член Королевской академии. Юрист по образованию и профессии, принимал деятельное участие в политической жизни страны: избирался депутатом кортесов. Автор около 80 романов, а также многих драм и рассказов. Литературную славу писатель завоевал своей исторической эпопеей (в 46 т.) «Национальные эпизоды», посвященной истории Испании – с Трафальгарской битвы 1805 г. до поражения революции 1868–1874 гг. Перес Гальдос оказал значительное влияние на развитие испанского реалистического романа.
В настоящем издании публикуются в новых переводах два романа первой серии «Национальных эпизодов», которую автор начал в 1873 г., когда Испания переживала последние конвульсии пятой революции XIX века. Гальдос, как искренний патриот, мечтал видеть страну сильной и процветающей. Поэтому обращение к истории войны за независимость Гальдос рассматривал как свой вклад в борьбу за прогресс современного ему общества.
В сборник произведений выдающегося писателя-реалиста, классика испанской литературы Б. Переса Гальдоса (1843–1920) включены не переводившиеся ранее на русский язык романы «Тристана», «Назарин» и «Милосердие», изображающие жизнь различных слоев испанского общества конца прошлого столетия.
В повести «Трафальгар», основоположника испанского реалистического романа Бенито Переса Гальдоса (1843—1920) – рассказывается о знаменитом Трафальгарском сражении 21 октября 1805 года.Вся история и предыстория знаменитого сражения восстановлена им с большой исторической точностью и является красноречивым описанием пагубных последствий, к которым приводят национальное тщеславие и политический авантюризм.Убежденный сторонник реалистического искусства, Гальдос в своей повести, проявляет себя непревзойденным мастером правдивого отображения жизни.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Британия. VII век. Идут жестокие войны за власть и земли. Человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша.Когда от руки неизвестного убийцы погиб брат, Беобранд поклялся отомстить. Он отправился на поиски кровного врага. Беобранд видит варварство и жестокость воинов, которых он считал друзьями, и благородные поступки врагов. В кровопролитных боях он превращается из фермерского мальчишки в бесстрашного воина. Меч в его руке – грозное оружие. Но сможет ли Беобранд разрубить узы рода, связывающие его с убийцей брата?
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.