Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая - [40]
Лик его озарен просветлением, глаза подобны самородкам, малой доле недоступных взорам потусторонних сокровищ. Едва узрев зло, он уничтожает его мощной рукой. Благородные семьи, кои он удостоил посещением, спустя девять месяцев бывали осчастливлены плодами его семени. Таков Тулгорд Мудрый, рыцарственный поборник истины в святом свете Сестер.
Оборотимся же ко второму воину, смелому настолько, что дерзнул оспорить притязания Смертного Меча на совершенство добродетели. Арпо Снисходительный был некогда Здраворыцарем в далеком граде, чья святость в костлявых руках Бочелена и
Корбала Броча обернулась гнусной пародией. Столь был огорчен этим Здраворыцарь, что от всего сердца провозгласил обет мщения.
Если блаженная белизна отмечает весь облик Тулгорда Мудрого, то твердый и суровый Арпо блестит под солнцем золотой статуей; каскад различий меж двумя воителями сулит неизбежное наступление весьма неблагородной стычки. Арпо широк в груди. Длинные мечи-близнецы (черные ножны украшены золотой филигранью) свисают у бедер его, золотые яйца рукоятей вызвали бы восхищенный вздох любой женщины. Арпо Снисходительный весьма горд своим вооружением и не обращает внимания на вздохи, и кем должны мы счесть его - образцом целомудрия или...
***
В кругу трех братьев, кои в любом зверинце оказались бы завлекательнее горилл, Щепоть из рода Певунов обречена вести жизнь беззаботную. Не сам ли Крошка Певун, сурово уставившись на кучку творцов, сказал с прямотою топора: любой, лишивший невинности милую Щепоть, будет изрублен в фарш столь мелкий, что даже голодный воробей не заморит червячка?
Не успел могучий брат завершить свою зажигательную, однако и леденящую кровь в жилах речь, как Щепоть ушла в сторонку. Да, она слышала такое тысячу раз. Но слышать и понимать - разные вещи. Так приглядимся же внимательнее к очаровательной простушке.
Как известно, черные шелка есть гордыня скорбящих; но лишь плывущие по ветру одеяния вспоминаются при виде ее волос, опасного меда, обрамляющего круглое лицо. Щеки ее горят, как отшлепанные ягодицы; черные ресницы длиннее вороновых крыльев не скрывают обсидианы глаз от любого, готового бросить вызов. Пышногрудая и гладкобокая, со сладким животом и широкая в бедрах... ах, само описание намекает на знойные признания. Да, я даже забыл упомянуть, была ли на ней одежда.
Ну каковы же ее братья! Мамаша Крошки как-то заблудилась в лесу Стратема в разгар ужасной бури, нашла укрытие в пещере - угодив прямо в лапы пещерному медведю; но в миг сокрушительного соприкосновения всякий кулинарный восторг испарился из звериного мозга, и внезапное озарение вознесло обоих к вершинам амурных возможностей. Кто смеет оспорить дерзость этих догадок, видя потомство любовного поединка, столь высокорослое и могучее? Глаза сего великана развеивают любое смущение несообразностью имени и внешности - мелкие, как у любого зверя, красные и обрамленные воспаленными, сочащимися веками. Нос его подобен свернутому рылу, ноздри блестят, едва почуяв кровь. Зубы работают проворнее стаи грызунов. Мышцы трех нормальных людей криво облепили массивный костяк, пучки волос торчат из самых неподобающих мест, но и слова из кривых губ вылетают неподобающе разумные.
Братья наводят великий ужас даже на него самого - но сделавший такие выводы должен, похоже, ежиться как на постели из морской соли, ибо бросаемые в гороподобную спину Крошки взоры полны черной зависти. Комар Певун и Блоха Певун близнецы, отродье невезучей матери, что забрела на морской брег в сезон спаривания моржей. Да-да, на спине ее остались шрамы от клыков, вот вам и доказательства. К чему спорить, к чему топорщить усы, бросать в воздух дурно пахнущие чепцы и сходиться в жестокой схватке? Вот, они даже облачены не в звериный мех, подобно Крошке, но в шкуры своих предков.
Говорят, у них еще много родни, но милость богов держит всех на расстоянии палки зверовода, где-то там, и придется обождать новой ночи и нового костра поэтического вдохновения, дабы изложить горькие похождения Певунов.
В круге закоренелых ловцов остается лишь один. Молчаливый как лес и ловкий как лесоруб, Стек Маринд не любит хвастать былыми делами. Загадки таятся в сплетении корней, и если блестят глаза в провалах, касание их слабее шепота тени самой Смерти. Он - человек навеки запечатанный. Лик его прост, глаза пусты, губы тонки, а рот замкнут. Черная борода слишком редкая, уши маленькие как у обезьяны и мускулистые как у мула, и дергаются на любой шепот и шум. Пряча слова, он грызет кожаный ремешок, мокрый к утру, но высыхающий на солнце дня.
Спина его клячи выдерживает целый арсенал - всякое оружие изготовлено без причуд, но усердно заточено и промаслено. Он пересек полмира по следу Негемотов, но никому не рассказал, какое преступление вызвало в нем охотничий жар.
***
Теперь оборотимся, с изрядным вздохом облегчения, на истинных паломников. Среди них различимы три группы искателей благ определенных алтарей (хотя, по правде и ходу дальнейшего рассказа, они суть одно). Мудрецы, священники и ученые встопорщат жесткие воротники, слыша сии непривычные, но полные истины противоречия, но я, недостойный, воротника не носил никогда и потому не обижусь на непродуманные упреки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это – огромный мир.Мир, в котором выше всего ценятся две доблести, две силы – власть мага и боевое искусство воителя.Мир, в котором могущественнейшая из Империй стонет теперь под властью Императрицы-узурпатора, бывшей главы Ордена убийц-ассасинов.Мир, где войска, принявшие сторону новой повелительницы, захватывают один за другим Свободные Города – но принуждены отступить перед нечеловеческим могуществом таинственной Алой Гвардии воинов-магов.Мир, в котором люди ведут бесконечную, безжалостную войну..
За сотни тысяч лет существования мира его властители сделали множество ошибок, свершили множество преступлений — и вот, наконец, магическая ткань реальности готова расползтись. Ну разве не самое подходящее время для борьбы за власть, для темных интриг и сведения старых счетов?Если читатели думали, что уже видели всю меру жестокости смертных и безответственности богов — они ошибались. Давно забытые расы восстают из праха, готовя гибель всему, и только тот, кто опирается лишь на свои силы и помощь друзей, сумеет устоять в грядущей схватке.
Малазанская книга павших — 3. Продолжение эпопеи Стивена Эриксона. Русскоязычный читатель до сих пор знаком лишь с двумя романами из всемирно популярной серии, насчитывающей уже девять томов. Мы представляем вашему вниманию любительский перевод третьего романа. Конечно же, для понимания событий и знакомства с персонажами лучше ознакомиться с первыми произведениями серии — «Сады Луны» и «Врата Мертвого Дома». Не в первый раз за долгую историю мир Малазана сотрясает вселенская война. Древние Боги возвращаются из забвения, требуя у нынешних владык своей доли власти.
Мир много сложнее, чем кажется. С этим открытием сталкивается представитель варварского племени теблоров, юный воин Карса Орлонг. Карса вырос, мечтая о том, чтобы стать достойным подвигов и свершений своего деда, — и конечно же, достигнув положенного возраста, он со своими друзьями отправляется в набег на деревни нижеземцев, и не подозревая, что это станет лишь первым шагом на долгом пути. Первым шагом, который потрясёт весь мир.Впрочем, в ближайшие годы миру и без того хватит потрясений. И вот — в Семи Городах, в Священной пустыне Рараку ждёт и копит силы Воинство Апокалипсиса, возглавляемое пророчицей Ша’ик, некогда — дочерью малазанских аристократов.
Малазанская «Книга Павших» — 2Семиградие… Древний континент, история которого теряется в глубинах тысячелетий. Завоевав его, малазанцы никогда не относились всерьез к легендам и верованиям местных племен. Власть Империи в Семиградии казалась им незыблемой, а пророчества о Дриджне, священном возмездии, — очередными слухами. Вплоть до страшной ночи, когда слухи вдруг превратились в зловещую реальность. Оправившись от «семиградского удара», Империя начинает мстить. На континенте высаживается армия под командованием адъюнктессы Таворы — женщины с железной волей и полным отсутствием жалости.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Пародийно-юмористические истории, действие которых происходит в мире Малазанской империи, сочинялись Стивеном Эриксоном с 2002 года. К настоящему времени (2019 год) издано шесть историй, и сюжет автором еще не исчерпан. В одном из интервью писатель назвал их данью уважения "Рассказам о Фафхрде и Сером Мышелове" Фритца Ляйбера; впрочем, предметом фарсовой игры является, скорее, весь объем "триллеров" и "ужастиков" современной масс-культуры. Падкие на убийства колдуны-некроманты Бочелен и Корбал Броч, возможно, запомнились читателю по "Памяти Льда".