Повести и рассказы - [3]
История Бай Хуэй рождена воображением писателя, но сложилась на прочной основе виденного и пережитого им самим в эти нелегкие годы. Через три месяца после начала «культурной революции» к нему самому явились хунвэйбины и учинили разгром в его доме. А через год, в день свадьбы писателя, его домик был фактически разрушен разбушевавшимися юнцами.
Почти одновременно с повестью «На тропинке, усыпанной цветами…» Фэн Цзицай вновь начал работать над упоминавшейся повестью «Крик». Ее герой, историк У Чжунъи, о судьбах своей страны почти за десять лет до «культурной революции» в кругу друзей своего старшего брата со всей юношеской горячностью высказал опасения, что в Китае может развиться культ личности. В дальнейшем его собеседники были зачислены в правые и сосланы на северную границу «валить лес и тесать камни». Прошло более десяти лет, но вдруг… С этого «вдруг» и начинается повесть Фэн Цзицая. У Чжунъи получает письмо от брата, который пишет, что началась очередная кампания проработок и он предполагает, что имя У Чжунъи и его взгляды десятилетней давности могут стать известны тем, кто верховодит сейчас. Страх движет теперь всеми поступками героя. Тихий, неприметный сотрудник оказывается в самом центре событий, разыгравшихся в институте. Одного выражения его лица, его пугливых глаз, его позы человека, ждущего, что на него вот-вот обрушатся все кары земные, оказывается достаточно, чтобы опытный руководитель всех институтских чисток «железный Цзя Дачжэнь» начал подозревать его в темных контрреволюционных замыслах.
Цзя Дачжэнь — фигура очень реальная и в то же время символическая, его фамилия и имя выбраны писателем явно не случайно. Они означают «фальшивая великая правда» В тот период все называлось «великим», «великой» именовали и «культурную революцию», и имя такое было вполне в духе времени. Писатель показывает, как измывается «железный Цзя» над своей жертвой, как угрозами и шантажом заставляет он тихоню У Чжунъи выложить перед ним все, что произошло десять лет назад и о чем Цзя Дачжэнь и понятия не имел.
История У Чжунъи целиком плод художественного воображения писателя, но повесть написана столь достоверно, что даже китайские читатели, сами пережившие трагедию, тотчас же поверили в эту художественную реальность, в правду характеров и образов. Поверили потому, что Фэн Цзицай удивительно точно воспроизвел всю гнусную атмосферу того «необычайного времени», когда каждый дрожал за себя, когда донос был обычным делом, а честные люди сидели если не в тюрьме, то в «камере» при своем же учреждении, как герой этой повести У Чжунъи, которому была уготована такая участь после признания в давних грехах.
Повесть «Крик» вызвала живой отклик в сердцах китайских читателей, изголодавшихся по правдивому писательскому слову. В адрес писателя пошел поток писем, писали просто «Тяньцзинь. Фэн Цзицаю». Почта безошибочно доставляла письма. Их было так много, что писатель не мог отвечать всем. Больше всего писали молодые люди — студенты, школьники старших классов, солдаты Народно-освободительной армии. Все хотели понять, как получилось, что Китай был ввергнут в десятилетнюю всеобщую смуту. «Крик» был первой подлинной удачей писателя, это правдивое произведение в 1981 году было удостоено премии за лучшую повесть 1979—1980 годов.
После «Крика» Фэн Цзицай создал еще немало произведений о «культурной революции». Сам художник, тонко чувствующий живопись и людей искусства, он написал повесть «Картина „Противостоящие холоду“». Это была история известного старого художника, которого в отличие от У Чжунъи не сломили ни бесконечные проработочные кампании, ни то, что его, сняв с поста декана факультета, сделали уборщиком туалетов, потому, что его поддерживала вера в искусство. По вечерам он тайком от всех писал картину «Противостоящие холоду» — символическое изображение в стиле китайской национальной живописи «гохуа» стойкости человека, который прям и непоколебим, как сосна, не теряющая своих иголок даже в зимние холода.
Своеобразный тип художника выведен им в небольшом, получившем широкую известность рассказе «Резная трубка». Герой рассказа — художник Тан, которому запрещено рисовать и который весь свой талант вкладывает в вырезание трубок. Временами он приходит в оранжерею к старому садовнику, тонко чувствующему красоту природы и красоту, созданную руками человека. Между ними возникает чувство взаимной симпатии. Садовник дарит художнику прекрасные хризантемы, а тот в ответ трубку, но выбирает какую попроще, из тех, что он сделал, когда только-только осваивал это искусство. Художник Тан не понял того, что понял еще за две тысячи лет до него блестящий игрок на цитре сановник Юй Боя, обнаруживший истинного знатока и ценителя музыки в простом дровосеке Чжун Цзыци и разбивший свою цитру после того, как стало известно, что дровосека уже нет в живых. Человек нашего времени художник Тан понял, каким подлинным ценителем прекрасного был простой неграмотный садовник-цветовод, только тогда, когда старик уже умер, а сын его, выполняя волю отца, принес в дом художника огромный вазон с прекрасной хризантемой, названной «Хвост феникса». Запоздалым раскаянием художника, пожалевшего для старика одну из своих действительно лучших трубок, и кончается этот рассказ Фэн Цзицая.
![Средний возраст](/storage/book-covers/df/dfec288d6d51fbc1fe2af39d14403d0a26890478.jpg)
В предлагаемый сборник вошли произведения, в которых главным образом рисуются картины «десятилетия бедствий», как часто именуют теперь в Китае годы так называемой «культурной революции». Разнообразна тематика повестей, рассказывающих о жизни города и деревни, о молодежи и людях старшего поколения, о рабочих, крестьянах, интеллигентах. Здесь и политическая борьба в научном институте (Фэн Цзицай «Крик»), бедственное положение крестьянства (Чжан Игун «Преступник Ли Тунчжун») и нелегкий труд врачей (Шэнь Жун «Средний возраст»), а также другие проблемы, волнующие современный Китай.
![Полет души](/storage/book-covers/ed/edaed4e11e88a1dd3d7ec7d4d1339f566968b12e.jpg)
В сборник вошли 450 афоризмов известного китайского литератора Фэн Цзицая в переводе легендарного китаеведа Н.А.Спешнева (1931-2011). Двуязычное издание позволяет оценить как эстетические особенности китайской мысли, так и изящество литературного перевода.
![Побережье Сирта](/storage/book-covers/5b/5bb683915219cc101443cf36cc17f6488d89fb32.jpg)
Жюльен Грак (р. 1910) — современный французский писатель, широко известный у себя на родине. Критика времен застоя закрыла ему путь к советскому читателю. Сейчас этот путь открыт. В сборник вошли два лучших его романа — «Побережье Сирта» (1951, Гонкуровская премия) и «Балкон в лесу» (1958).Феномен Грака возник на стыке двух литературных течений 50-х годов: экспериментальной прозы, во многом наследующей традиции сюрреализма, и бальзаковской традиции. В его романах — новизна эксперимента и идущий от классики добротный психологический анализ.
![Грузовой лифт](/storage/book-covers/23/23f237b137cd76fc0d09ee83024606247d4caa25.jpg)
В истории лабиринта бывали времена, когда центр вербовал снаружи отряды профессиональных убийц, а затем отправлял их в сети, чтобы, рассеявшись там, они преследовали редакторов, чьи наблюдения больше не удовлетворяли чиновников из центрального бюро надзора. Убийцы действуют в полной темноте и получают жалованье, зависящее от числа шкур, которые они приносят из своих подземных экспедиций. Встречаются записи о приемах быстрого сдирания кожи…Роман известного французского художника и поэта-сюрреалиста Клода Марга «Грузовой лифт» – подлинный литературный лабиринт, уводящий читателя в замки Франца Кафки, безумие Роберта Вальзера и призрачные пейзажи китайской живописи.
![Мой Пигафетта](/storage/book-covers/f0/f0fac071129fb6caa8fe02c3214b625e536086bf.jpg)
Увлекательное, поэтичное повествование о кругосветном путешествии, совершенном молодой художницей на борту грузового судна. Этот роман — первое крупное произведение немецкой писательницы Фелицитас Хоппе (р. 1960), переведенное на русский язык.
![Камертоны Греля](/storage/book-covers/59/59dd8e25bbcbc1376e95fa960fbf5fec3a1aec9a.jpg)
Автор: Те, кто уже прочитал или сейчас как раз читает мой роман «Камертоны Греля», знают, что одна из сюжетных линий в нём посвящена немецкому композитору и хормейстеру Эдуарду Грелю, жившему в Берлине в XIX веке. В романе Грель сам рассказывает о себе в своих мемуарах. Меня уже много раз спрашивали — реальное ли лицо Грель. Да, вполне реальное. С одной стороны. С другой — в романе мне, конечно, пришлось создать его заново вместе с его записками, которые я написала от его лица, очень близко к реальным биографическим фактам.