Повести и рассказы - [10]
— Думаешь, мне нужны эти рубашки и книги? Родители купят мне новые. Я просто не хочу, чтобы они напоминали Нине Георгиевне обо мне. Ей это будет так тяжело… Лучше уж сразу исчезнуть, лучше один раз пережить — и больше не вспоминать. Вот посмотри, на обратной стороне крышки написано: «Шурик Емельянов, второй отряд». Я с этим чемоданом ездил в пионерлагерь, когда был таким, как ты. Она же будет эти слова читать и перечитывать. А зачем? Лучше я заберу чемодан.
У нас с ним была одна фамилия. Это мне не понравилось. И еще я заметил, что от висков у него, словно свалявшийся войлок, свисали белесые космы, которые он еще не брил. И от этого его красивое лицо сразу стало казаться мне неприятным.
Он подошел ко мне, взял за плечи и тоном заговорщика произнес:
— Тебя как зовут?
— Сергеем.
— Помоги мне, Сергей! Дождись Нину Георгиевну. Она скоро придет: у нее день родительских консультаций. Скажи, что я очень переживал, что я мысленно с ней прощался. Расскажи, как живой свидетель… Тебе все равно надо ее дождаться! Ты ведь на домашнюю консультацию?
— На какую?
— Как — на какую? Ты разве не пациент? Не из нашей школы?
— Нет, я из другой…
— Ничего не пойму! Я был абсолютно уверен, что ты на домашнюю консультацию…
— На какую консультацию? — снова спросил я.
— Она же в моей школе врачом работает. То есть в моей бывшей школе. И дополнительные консультации устраивает: родителям и ребятам. В школе и даже дома… Сознательность на грани фантастики! Иногда, бывало, просто отдохнуть невозможно: придет какой-нибудь охламон из «неполной средней» и раздевается тут до пояса, дышит, как паровоз, то носом, то ртом. В общем-то, это, конечно, заслуживает величайшего уважения. Только никто ей спасибо еще не сказал. Я, по крайней мере, не слышал. А ты-то зачем пришел?
— Я по другому вопросу.
— По вопросу? Не буду вдаваться в подробности: некогда. Жаль, что ты не из нашей школы: хотел оказать небольшую услугу. Ответную, так сказать!
— Какую? — полюбопытствовал я.
— Да зачем же тебе, раз не из нашей школы? Хотел вспомнить о шалостях раннего детства…
Он махнул рукой, словно бы стыдясь несолидных детских воспоминаний. Но все-таки стал вспоминать:
— Она ведь почти ничего не видит. И вежлива очень. Даже если не верит, не решается этого показать, чтоб не обидеть. «Не ранить!» — как она говорит. Ребята, конечно, этого не знали. Ну, а я подсказал им по-дружески: если, мол, хотите смываться с уроков, делайте это законно, по всем правилам. Подсказал им, что, если сесть от нее хотя бы на расстоянии трех шагов, взять градусник и потихоньку настукивать температуру, она ничего не заметит. У нас, помню, целыми классами настукивали. Особенно перед контрольными. На школу, так сказать, обрушивалась эпидемия! А она ничего не замечала… И выписывала справки, освобождала от занятий. Смешно вспомнить! Заблуждения молодости… Я хотел на прощание сослужить тебе службу. Как говорится, услуга за услугу. К сожалению, ты не сможешь воспользоваться.
Он как-то торжественно и неторопливо согнул руку в локте, рукав пиджака сморщился, полез вверх, и я увидел у него на руке красивые плоские часы.
— Отец подарил, — между прочим сообщил он. И сразу заторопился: — Мне пора! Скоро Нина Георгиевна вернется. Очень хочется ее увидеть, но разговор принесет ей только расстройство. Лучше потом напишу письмо.
Он вернулся к своему чемодану. Стал закрывать крышку, но она не захлопывалась до конца: то вылезал кончик рубашки, то высовывались трусы.
Тогда он сел на крышку и так, сидя на ней, закрыл чемодан на ключ. Но синие трусы все же продолжали торчать…
На прощание Шурик еще раз повернулся ко мне:
— Очень хорошо, что ты здесь оказался. Я потом напишу Нине Георгиевне. А ты скажи, что я очень переживал. Это правда. Я ведь люблю ее. И многим обязан… Но если нашлись родители? Я ведь не виноват.
«И этот ее покинул», — мысленно сказал я себе, когда за Шуриком захлопнулась дверь.
Но он тут же вернулся. Я подумал, что он все-таки хочет ее дождаться.
Шурик положил на стол два ключа и сказал:
— Передай ей, пожалуйста. Вот этот, английский, от парадной двери… Впрочем, она знает. Теперь мне не будет пути: вернулся.
«Пусть не будет…» — подумал я.
Боясь встретиться с ней по дороге, он удалился почти бегом, припадая на правую сторону: руку оттягивал чемодан. Он удирал…
Я смотрел на мальчишку в матроске с серебряным словом «Витязь». Я любил сравнивать старые фотографии с живыми людьми, которые были на них изображены и которых я знал повзрослевшими, постаревшими и совсем другими.
«Эх ты, витязь! Рыцарь! — думал я. — Исчезнуть… Так ей будет легче! И в детском доме было бы хорошо… У нас в стране сироты не погибают… Все правильно. Все абсолютно точно».
Я представлял себе, как много лет назад Нина Георгиевна купила ему этот нарядный матросский костюмчик, как долго причесывала его перед тем, как повести к фотографу: из-под бескозырки продуманно выбивались светлые волнистые волосы. Но часы она ему купить не успела.
Шурик и мой отец были на стене почти рядом. Это было мне неприятно. «Они ведь такие разные, — говорил я себе. — И совсем по-разному ушли из этой комнаты, из этого дома». Я был в этом уверен, хотя не знал в подробностях, как ушел мой отец. Память, словно желая поспорить со мной, вновь и вновь злонамеренно возвращала меня к строчкам письма Нины Георгиевны, которые были мне непонятны: «А если не зайдешь, не обижусь. В конце концов, ты не обязан. И вправе просто не захотеть, как уже было однажды…»
Поистине необычное событие происходит в жизни юного героя: он попадает в страну, которой не найдешь ни на одной карте, ни на одном глобусе, – Страну Вечных Каникул. Наверное, некоторые из вас, ребята, тоже не прочь попасть в эту сказочную страну. Ну что ж, надеемся, что, прочитав повесть-сказку, вы поймете… Впрочем, не хочется забегать вперед! Напомним лишь вам всем пушкинские строки: Сказка – ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок.
В школе некоего города учится девятиклассница Оля, единственная дочь у родителей. Когда-то её мать любила петь, а отец писал фантастические рассказы, но с рождением дочери эти их увлечения ушли на второй план. Мать Оли Надя страдала пороком сердца, и врачи не рекомендовали ей иметь детей, но Надя настолько мечтала о дочери, что пренебрегла запретом врачей, в результате чего ей пришлось полгода провести в больнице. Когда Оля родилась, Надя написала мужу записку, где сказала о дочери «Спасибо ей!» Уже в раннем возрасте у Оли проявились замечательные способности к изобразительному искусству, параллельно с основной школой она учится ещё и в художественной.
Творчество Анатолия Алексина, классика современной отечественной прозы, широко известно в России и за рубежом. Оно адресовано читателям всех поколений.Вера Матвеевна в прошлом — школьный учитель, а ныне — пенсионерка живет с внучкой Елизаветой. Девочка, рассматривая коллективные фотографии учеников бабушки, обращает внимание на запечатленного на одной из них улыбающегося мальчика…Повесть «Третий в пятом ряду» была отмечена Государственной премией СССР в 1978 году, а в 1984 году ее экранизировал Сергей Олейник.
Вам, наверное, будет интересно узнать, как московский школьник Шура, приехав на лето в город Белогорск и имея переэкзаменовку по русскому языку, , вдруг сам превратился в… учителя. И о том, как Шура и его белогорский друг Саша помогали спасать одного очень хорошего человека. И ещё о том, как на следующий год Шура вновь отправился в Белогорск, получив телеграмму всего из двух слов: «Приезжай немедленно!» Зачем его так срочно вызывали? Для очень важных, увлекательных и весёлых дел. А для каких именно – об этом вы узнаете, когда прочтёте книгу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Открывающая книгу Бориса Ямпольского повесть «Карусель» — романтическая история первой любви, окрашенной юношеской нежностью и верностью, исполненной высоких порывов. Это своеобразная исповедь молодого человека нашего времени, взволнованный лирический монолог.Рассказы и миниатюры, вошедшие в книгу, делятся на несколько циклов. По одному из них — «Волшебный фонарь» — и названа эта книга. Здесь и лирические новеллы, и написанные с добрым юмором рассказы о детях, и жанровые зарисовки, и своеобразные рассказы о природе, и юморески, и рассказы о животных.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.
В книгу «Террор на пороге» вошли новые документальные рассказы А. Алексина, классика российской литературы, лауреата международных, а также Государственных премий СССР и России, награжденного высшими наградами СССР (сб. «Нож в спину»), и воспоминания Т. Алексиной, засл. работника культуры России («Строки прощаний… Семьи и судьбы»). Это животрепещущий отклик на уродливое явление современной действительности — терроризм и одно из его проявлений в России в период сталинских репрессий.
ДОРОГОЙ ДРУГ!В этот сборник входят две повести. «Очень страшная история» написана от лица шестиклассника Алика Деткина. Алик подражает «высоким», как ему кажется, образцам приключенческой литературы, поэтому по форме «Очень страшная история»— остроумная пародия на детектив. Алик порой высказывается высокопарно, этакими многозначительными фразами: ему думается, что таким образом его первая повесть станет похожей на «взаправдашние» детективные произведения. Но по содержанию «Очень страшная история» — повесть не только смешная, но и очень серьёзная: в ней подняты важные, на наш взгляд, нравственные проблемы.
В этом сборнике сразу пять повестей Анатолия Алексина: «Саша и Шура», «Говорит седьмой этаж», «Под чужим именем», «Тайный Сигнал Барабанщика, или Как я вел дневник» и «Сева Котлов за Полярным кругом». Все повести - весёлые, полные увлекательных приключений…Рисунки Б. Винокурова.
В пятый том Собрания сочинений включены рассказы и повести, написанные писателем в последние годы.