Повесть Южных морей - [23]

– Вы хотите нас высадить, мистер Флетчер? – спросил Хейворд со слезами на глазах. – Я не сделал вам ничего дурного, почему вы так жестоки?

– Делайте, как я говорю, пока вас не прикончили матросы.

Хеллерт всхлипывал. Оба гардемарина тщетно пытались унять дрожь в коленках.

Затем лейтенант пресёк галдёж на палубе и попросил поднять руки тех, кто считает его действия верными.

– Кто хочет навсегда порвать с прошлым и остаться на островах Южных морей?

К удивлению мятежников, таких оказалось меньше половины экипажа. Лейтенант распорядился спустить на воду баркас и дал пятнадцать минут на сборы. Блая продолжали строго охранять, лейтенант велел слуге капитана Джону Смиту принести хозяину камзол и брюки. Разрешил отбывающим взять с собой личные вещи. Сэмюэль захватил в каюте Блая его офицерский патент и судовой журнал, боцман Коул взял компас, а Перселл плотницкий ящик. Черчилль и Кинтал подгоняли тех, кто решил разделить судьбу капитана. Матросы откупорили несколько бутылок рома, чтобы отпраздновать победу.

Около восьми часов утра лейтенант предложил тем, кто не пожелал остаться на вольном корабле, занимать свои места в баркасе.

Первыми «Баунти» покинули старшины, ботаник Нельсон, врач Ледуорд, два гардемарина, парусный мастер Лебог… Матрос Мартин, которого обуревали сомнения в правильности сделанного выбора, опять передумал и тоже спустился в баркас. Заметив это, Черчилль пришёл в ярость. Угрожая Мартину мушкетом, заставил его снова подняться на корабль.

Баркас уже глубоко сидел на воде, а желающих покинуть мятежное судно было ещё больше десятка. Блай, ожидавший своей очереди, сказал им:

– Всем, ребята, места не хватит. Кому-то придётся остаться, но я оправдаю вас, когда доберусь до Англии.

Флетчер забеспокоился, что останется без лучших специалистов, и велел плотникам Норману, Макинтошу и оружейнику Коулмену отойти к другому борту. Матросы не пустили на баркас и скрипача Бирна, они не хотели остаться без музыки в том раю, где собирались прожить в своё удовольствие ещё отпущенные им годы. Гардемарин Стюарт, сыгравший в мятеже роль первого камушка в сошедшей лавине, к большому удивлению лейтенанта, решил остаться верным присяге. Дом, родители, имя и карьера всё же ему были дороже дружбы Флетчера. Юный Питер Хейвуд до последней минуты не знал, на что решиться, боялся погибнуть, очутившись среди океана в открытой лодке.

– Ну, а что вы медлите, мистер Хейвуд? – спросил Черчилль.

– Вы ошибаетесь, если считаете меня сторонником мятежа, но я предпочитаю остаться на «Баунти».

Джордж Стюарт, который шёл в кубрик за своим имуществом, услышал слова Хейвуда.

– Если ты останешься, тебя будут считать мятежником, Питер, – сказал Стюарт. – Идём со мной, заберём наши вещи и спустимся в баркас.

– А я считал вас храбрым человеком, мистер Стюарт, – иронично улыбнулся Черчилль.

– Я не намерен рисковать головой, чтобы взять реванш над Блаем, – ответил Стюарт, – хоть и ненавижу его не меньше вашего. Идём, Питер.

Твёрдость Стюарта произвела впечатление на Хейвуда, и он пошёл за товарищем.

Отпустить этих молодых джентльменов означало потерять двух человек, разбиравшихся в мореходном деле. Черчилль шепнул своему приятелю Томпсону, чтобы задержал парочку гардемаринов. Когда Стюарт и Хейвуд, собрав вещи, появились у трапа на палубе, Томпсон направил на них пистолет.

– Мальчики, отдохните внизу. Билеты на баркас проданы.

– Если вы нас не отпускаете, передайте капитану, что мы задержаны силой, – крикнул Стюарт.

– Ладно, только не дери глотку, передам, – пообещал Томпсон, не собираясь что-либо говорить капитану. Матрос был убеждён, что Блай и все оставшиеся ему верными члены команды рано или поздно найдут свою смерть от голода, в волнах океана или под копьями дикарей. Томпсон откровенно потешался над словами Блая добраться до Англии.

Помощник боцмана Моррисон тоже считал, что шансов уцелеть у капитана нет, но его мучила совесть, и он спросил у своего непосредственного начальника боцмана Коула, как ему поступить.

– Посмотрите, баркас сильно перегружен. Наверное, мне придется остаться…

Коул пожал Моррисону руку, пожелал успеха и ловко спустился по верёвочной лестнице. Моррисон решил, что получил добро начальника.

В баркасе сидело уже семнадцать человек.

– Теперь вы, капитан Блай, – произнёс Флетчер, подводя своего пленника к борту. – Ваши люди уже в лодке. Помните: малейшее сопротивление грозит вам смертью.

Несмотря на угрозу, Блай предпринял последнюю попытку образумить лейтенанта.

– Кристиан, клянусь честью и даю вам слово забыть обо всём, если вы бросите эту затею и вернётесь к исполнению своих служебных обязанностей. Подумайте о том, что в Англии у меня остались жена и дети, малютки не раз сидели у вас на коленях.

Напоминание о детях тронуло Флетчера, но он остался непреклонен.

– Вы сами виноваты, капитан Блай. Если бы у вас осталась хоть крупинка чести, дело не зашло бы так далеко. Если б вы сами чаще думали о своей жене и детях, о жёнах и семьях других, вы не были бы так жестоки и несправедливы к нам.

– Неужели нет другого выхода, мистер Флетчер? – спросил из лодки боцман Коул.