Повесть военных лет - [3]
Наш город зимой обычно страдал от дефицита электричества, попросту говоря, с наступлением темноты, в большинство районов города свет не подавался. Случайно, манипулируя дома с электропроводкой, мы с Игорем обнаружили, что, если воспользоваться одним из электропроводов, а другой заменить заземлением, то возникает довольно большая разность потенциалов, достаточная и для обычной электролампы, и для электропечи-тигля. Этим мы и пользовались всю зиму, пока город пребывал в тусклом свете керосиновых ламп. Печатали фотокарточки, плавили в тигле свинец и алюминий, додумались отливать кастеты и самоделки-пистолеты, Последние, если зарядить их, через дуло, порохом, пулей и чиркнуть спичечной коробкой по спичке-запалу, оказывались грозным оружием. К счастью, могу засвидетельствовать, что от практического использования этих «игрушек» судьба нас уберегла. Дружили мы и с девочками-ровесницами, c одноклассницами. Встречались и компаниями, и парами.
Одна памятная сценка. В моём патефоне, мы с Игорем, заменили пружинный завод электромотором. Новая тогда пластинка «Брызги шампанского» на минуту перенесла нас в какой то воображаемый, виртуальный мир. Помню, я тогда выразил мысль, вернее чувство, вызванное этой мелодией. «Будто кто-то вернулся на Родину после долгого путешествия, полного опасностей, передряг. Вот он идёт по залу, где за столиками сидят его прежние знакомые. Он ощущает ностальгию, он чувствует горечь и тоску о том, что было, о том, чего уже нет». Странно, но именно эта сценка осуществилась через добрый десяток лет со мной. Признаться, я не вспомнил того своего предчувствия. Это Игорь напомнил мне об этом.
2. Война
О начале войны с немцами я узнал только на другой день. Отец в то время работал в Управлении Внутренних Водных Путей Амурского бассейна — УВВПАБ. А я — летом — матросом на катере «Селемджинец». (Селемджа — приток реки Зеи). У катера на буксире шёл небольшой баркас с продуктами, керосином, красками, фонарями для створных знаков. Мы ремонтировали створные знаки, снабжали фонарщиков продуктами, керосином для фонарей. Ни радиостанции, ни приёмника на катере не было. В очередной населённый пункт мы пришли 23 июня, к вечеру. Там и узнали о начале войны. На меня это известие не произвело особого впечатления. Мне не было и восемнадцати лет. Я знал: наша армия самая сильная в мире! И, как тогда везде говорилось: «Враг будет разбит! Победа будет за нами!» Да и война была где-то далеко от нас — за 10 000 километров.
Чувство войны, чувство опасности для всех пришло к осени. Немецкие войска уже захватили Украину, блокировали Ленинград. И в городе Благовещенске тоже начали усиленно готовиться к войне. Город был пограничным. На другой стороне Амура была захваченная японцами — союзниками фашистской Германии — Манчжурия.
Началось с того, что ввели светомаскировку. На ночь все окна в городе закрывались ставнями и изнутри завешивались светонепроницаемым материалом, обычно, одеялами.
Был издан приказ: каждый владелец дома должен, рядом с домом, выкопать «щель-укрытие», для своей семьи — окоп в полный рост. В эту щель должна укрываться вся семья, как во время учебной «воздушной тревоги», так и во время налётов вражеской авиации, в случае начала войны. Я такую щель выкопал у себя во дворе и сделал сверху деревянное и земляное перекрытие.
В городе начали рыть противотанковый ров на улице Горького, вдоль русла речки Бурхановки. Копали все работоспособные жители города: рабочие, служащие, врачи, преподаватели, студенты, учащиеся старших классов. Каждому коллективу выдавалось отдельное задание. Я копал со своим курсом горного техникума. Нам выдали дополнительные продуктовые карточки на все продукты, которые тогда были в дефиците.
Вдоль всего городского берега реки Амур, почти у самой воды, ставились столбы вышиной в три метра. Три ряда таких столбов с натянутой на них колючей проволокой должны были играть роль первого препятствия на пути японских войск, которые, как предполагалось, попытаются форсировать Амур.
После первой зимней сессии, мы, группой в пять человек, подали заявление в горвоенкомат с просьбой о досрочном призыве в армию и отправке на фронт. Нам выдали повестки для прохождения медицинской комиссии, освидетельствовали, призвали и 14 февраля 1942 года мы уже разместились в вагоне пассажирского поезда. Нас направили в город Хабаровск на краткосрочные курсы радистов-операторов. На курсах изучали военные Уставы, материальную часть радиостанций, оружие, проходили строевую подготовку и много тренировались в приёме «на слух» и передачи «ключем» азбуки Морзе. Занимались по шестнадцать часов в сутки без выходных. Через три месяца, промаршировав на Первомайском параде в Хабаровске, мы курсы закончили. Я радистом третьего класса, в звании младший сержант.
3. На Запад
21 мая 1942 года, наш выпуск, разместившись в трёх пассажирских вагонах, в сопровождении офицеров, отправился на формирование в Москву.
Очень хорошо мне запомнилось, как экипировали нас при отправке в Москву. Где можно было насобирать такую заплатанную рвань? Заплата сидела на заплате, рукава короткие, чуть лине до локтя, всё тесное, всё минимальных размеров. Одежда окрашена чем-то коричневым, со страшными пятнами. Ботинки не просто ношенные, а настоящее старьё. Даже обмотки настолько измочалены, что края их лохматились.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.