Повесть о золотой рыбке - [35]

От этих мыслей у Сашки вконец разболелась голова. «К Ленке, что ли, сходить?» — подумал он и торопливо, чтоб не перерешить, начал одеваться.

Затянул блестящие «молнии» на куртке, провел щеткой по ботинкам, пошел.

С Леной Казаковой Сашка познакомился на Кисловке, еще когда был на побегушках у дяди Васи. Потом она стала ходить на рынок все реже: ухаживала дома за аквариумами, выкармливала мальков, а Анна Михайловна продавала их сама.

Лена любила рыбок, и Сашка вместе с ней подолгу ломал голову над тем, как определить, когда их надо отсаживать на нерест, как получить мальков живородок новой окраски и бороться с «цветением» воды, почему некоторые акары поедают свою икру… Они даже здорово подружились в ту пору, Сашка и Лена, и Сашка пропадал у них целыми вечерами.

Но в последнее время Сашка бывал у Казаковых редко: разговоров о рыбках Лена избегала, а о чем еще он мог говорить так горячо и толково? О книгах? О новых кинофильмах? Однажды он попробовал что-то сказать, так его Ленины подружки на смех подняли, а она покраснела и прикусила губу. А чему тут удивляться? Она в девятом классе, и подружки ее в девятом, конечно, они побольше Сашки в какой-нибудь физике или литературе разбираются. Зато пусть кто-нибудь из них мальков скалярии выходит…

И все-таки как ни посмеивались над ним подружки Лены и сама Лена, Сашку тянуло к ней. У него ведь совсем не было друзей — разве назовешь другом дядю Васю?! — а с Леной они хоть одногодками были. Тоненькая, с копной огненно-рыжих волос, постриженных коротко, по-мальчишечьи, Лена вызывала в нем какое-то неясное чувство радости и одновременно опаски — того и гляди подковырнет.

Иногда они вместе ходили в кино, на дневные спектакли в театр. Но даже тут Сашка не мог размахнуться, показать, что не зря на Кисловке ему присвоили звание короля, — Лена сама покупала себе билет, а когда он однажды набрался смелости и купил коробку конфет, она покраснела и наотрез отказалась от нее.

Вот какой человек была Лена Казакова. Потому-то Сашка и одевался так поспешно, когда решил к ней пойти, — боялся, что передумает.

Когда Сашка пришел, Лена лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и плакала. Мелко-мелко вздрагивали ее плечи — давно, видно, плакала Лена, и рыжие волосы растрепались по подушке, а старенькое блекло-голубое платье у ворота было разорвано.

Ленкина комната напоминала поле битвы — повсюду валялись книги, толстые кожаные альбомы с марками (Лена собирала марки с первого класса, Сашка несколько раз рассматривал ее коллекцию и из вежливости восхищался, хотя занятие это казалось ему просто нудным); по сдвинутому с места письменному столу растеклась фиолетовая чернильная лужа…

Сашка недоуменно повертел головой, потом поднял опрокинутый стул, придвинул к Лениной кровати и сел.

— Что с тобой, Лена? — осторожно тронул он девчонку за острый локоток.

Лена вскочила, будто ее ударило током, торопливо одернула платье и с такой ненавистью посмотрела на Сашку, что он даже отшатнулся. Глаза у нее были красные, зареванные, нос распух.

— Ты зачем пришел?

— Просто так, — пожал плечами Сашка. — В гости.

— А кто тебя звал в гости? — крикнула Лена, и у нее вновь задрожали губы и выступили слезы на глазах.

— Никто. — Сашка обиженно встал. — Я не гордый, без приглашения пришел. А что, сначала нужно было тебе заявление написать?

— А ты не фокусничай, клоун! — зло бросила Лена. — «Я не гордый…» Откуда ей взяться, гордости, у такого крота, как ты?!

— Ну, ты полегче! — Сашка сжал кулаки и прищурился. — Полегче, а то я за такие слова могу тебе всю фотокарточку испортить. Не побоюсь, что твоя маменька за стеной.

— Это ты можешь! — Лена поднесла руку к горлу, словно ей не хватало воздуха. — И маменьки бояться тебе нечего. Позови, еще поможет… У вас, у паразитов, один разговор: «фотокарточку испортить…»

Сашка отошел к столу. Острую, незаслуженную обиду, которая вспыхнула в нем, вдруг вытеснила жалость.

— Да ты не кричи, — негромко сказал он. — Ты лучше расскажи толком, какая муха тебя укусила? Может, я тебе помочь смогу.

— Ты поможешь… — всхлипывала Лена. — Все вы одного поля ягоды…

Сашка начал догадываться, что произошло.

— Это мать тебя? — отвернувшись, глухо спросил он.

Лена не ответила и снова уткнулась в подушку.

— За что?

— За то, что я рыбок отказалась разводить. И на рынок не хожу.

— Тю-у, — присвистнул Сашка, — стоило из-за такой ерунды бузу поднимать?! Ну продала бы рыбок, что от тебя отвалится, что ли?

— Да ты понимаешь, что говоришь? — крикнула Лена. — Или ты думаешь, что все такие, как ты? Я утоплюсь лучше, чем до такого позора докачусь.

— Ты погоди топиться, вода сейчас больно холодная, — пошутил Сашка. — Я вчера за мотылем на озеро ходил, так окоченел, чуть домой добрался.

Лена не отозвалась на шутку, сухим жаром блеснули ее глаза.

Сашка задумался.

— Слушай, — наконец весело сказал он, — ты с матерью не спорь. Ну чего ты добьешься? Только синяков наживешь… Возьми лучше тех рыбок, раз ты такая гордая, да привези в воскресенье пораньше ко мне. Я их со своими продам, а ты Анне Михайловне вечером: вот, маменька, ваши денежки! И ничего она не узнает.