Повесть о военных годах - [113]
— Дальше трудно пересказать по порядку весь день.
Узнав, что деревня занята, немцы стали атаковать нас со всех сторон. Техники у них много было, прорваться к реке хотели любой ценой, вот и кидались, как бешеные собаки. Согласованности у них между собой не было; каждый, наверное, думал только, как бы ему проскочить; это им мешало предложить нам решительный бой. Атаки повторялись одна за другой и все с разных сторон. Укусят справа — обломаем им зубы; подожгут хвост, а не успокоятся, кусают полевее, опять отгоним — помолчат и снова кусают.
— «…Одиннадцать атак отбил в этот день наш батальон, и всегда впереди был ваш отец, ребята», — вплелись в рассказ прочитанные густым басом строки письма к семье комбата.
— Какой там одиннадцать! Разве их сосчитаешь? — отмахнулся Лыков. — Колбинский почернел весь, грязный, закопченный. Танк свой поставил в общую оборону, а сам все больше пешком перебегал от роты к роте — туда, где труднее всего приходилось. Заберется в танк к ротному и оттуда командует. Часам к четырем все стихло, будто вымерло.
«Теперь жди какого-нибудь подвоха», — сказал Колбинский. — Пошли в рощу! Оттуда виднее будет».
Колбинский взял с собой меня, Новожилова, и мы за деревьями пробрались к тому взводу танков, что стоял на холме слева и до сих пор в бою не участвовал. Взобрались мы на один танк, командир танка из башни вылез, смотрим в сторону леса, что на скатах противоположного холма. Андрей очень пристально смотрел, смотрел да вдруг как закричит: «Самоходки! Самоходки!» Все мы трое глядим в ту же сторону и ничего не видим. А он снова: «Самоходки!» Командиру танка по шлему ладонью хлопнул так, что тот сразу в башню нырнул. Андрей наклонился, крикнул ему прицел и дальность, а сам спрыгнул с машины и побежал к другому танку. Мы — за ним, ничего не понимаем и не видим. А Андрей уже другому командиру направление указывает, командует прицел и огонь. Вдруг как ахнет из леса. И первый наш танк, с которого мы только что соскочили, загорелся. Тут только мы увидели, что из леса, замаскированные наваленными на них кустами, выдвигаются четыре самоходки.
Наши два танка открыли огонь; увидели немцев и из деревни и тоже открыли огонь. Две немецкие машины загорелись, две топчутся на месте и продолжают стрелять. Задымил еще один наш танк.
«Надо перебросить поближе первую роту!» — крикнул нам Андрей и побежал к деревне.
Я — за ним, сзади меня Новожилов.
Андрей бежал впереди меня шагах в двадцати; он был уже у первых домов, когда впереди на дороге разорвался снаряд… Я сначала ничего не видел, кроме клуба пыли, помню только, что закричал не своим голосом: «Андрей!», — а может, это и не я, а Новожилов, потому что он около меня очутился и за руку меня схватил. Стоим мы как вкопанные и бежать боимся, боимся увидеть то, о чем подумать страшно: снаряд-то совсем у ног Колбинского разорвался. Пыль чуть рассеялась, и видим мы: ползет по дороге Колбинский. Мы — к нему. Поднимаем его, а он стонет: «Нога… нога…» Глянул я — и в голове помутилось: одна нога у него на штанине болтается.
Оттащили мы его в сторону. Я ремешок с планшетки сорвал, жгут из него пытаюсь сделать. Вдруг Андрей как закричит на Новожилова: «Не смей теряться, принимай батальон… Следи в оба за тем лесом, сейчас тебя всерьез атаковать будут. Беги к первой роте!» А сам зубами скрипит, боль скрывает. Проводил Женьку глазами, тогда только будто ослаб. Откинулся на траву, лежит, глаза помутнели.
«Ноги, Степан, ноги…» — слабо так говорит. «Ничего, — говорю, — Андрей, одна совсем хорошая, а вторая наладится», — а у самого руки трясутся, никак жгут не наложу.
Подбегает тут к нам Валя, машинистка ваша из штаба. «Дайте, — говорит, — я сама». Глянула только и сразу мне команду: «Режьте сапоги и комбинезон». Смотрю я, как она ловко с ножницами и бинтом орудует, и стыдно стало за свою растерянность. Руки у нее маленькие, гимнастерка в запекшейся крови. Медицина-то наша со штабом отстала, так Валя целый день сегодня одна под огнем раненых перевязывала. Сколько она жизней только за сегодняшний день спасла! Видел я ее как-то раньше в штабе. Сидит чистенькая, аккуратная, завитушки волос у висков, стучит на машинке. И не подумаешь, что такая смирная девушка на тяжелую работу, на боевой подвиг способна.
Колбинскому, наверное, полегче стало после перевязки. Он даже улыбнулся Вале.
«Молодец, ловко работаешь, спасибо. Когда только сестрой успела стать?»
Валя голову его себе на колени положила, мокрой тряпочкой лицо вытирает и тоже старается улыбнуться: «Машинистка — очень уж узкая на войне специальность, надо еще одну иметь, вот и стала сестрой».
«Небось страшно бывает под обстрелом, особенно когда к подбитому танку ползти надо?» — поддержал я разговор, чувствуя, что Колбинского это отвлекает от боли и ему вроде легче становится.
«Бывает», — кивнула головой Валя. «Ну и что?» — «Ползу. Ведь надо же работать как следует. Раненый ждать не может, пока я буду бояться: у него кровь течет. Пока солдат в бою, вы командуете им, а за жизнь раненого я отвечаю…»
Близкие разрывы прервали ее на полуслове. Андрей приподнялся на локтях, прислушался. «Несите меня к рации, и поскорее», — приказал он.
Ирина Николаевна Левченко родилась 16 марта 1924 года в г. Кадиевка Луганской области.С июля 1941 года по январь 1969 года она служила в рядах Советской Армии. В годы Великой Отечественной войны участвовала в боях на Западном, Крымском, 2-м и 3-м Украинских и на 2-м Белорусском фронтах. Имеет несколько ранений. Награждена десятью правительственными наградами.Член КПСС с февраля 1943 года.В 1963 году вышла первая книга И. Левченко «В годы Великой войны», а в 1967 году издательство «Молодая гвардия» выпустило эту книгу в значительно дополненном и расширенном варианте под названием «Повесть о военных годах».И.
Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX — начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас — и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».
В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.
Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Сборник составляют созданные в последние годы повести о современной армии, о солдатах и офицерах 70—80-х годов, несущих службу в различных родах войск: матросах со сторожевого катера и современном пехотинце, разведчиках-десантниках и бойцах, в трудных условиях выполняющих свой интернациональный долг в Афганистане. Вместе с тем произведения эти едины в главном, в своем идейно-художественном пафосе: служба защитников Родины в наши дни является закономерным и органичным продолжением героических традиций нашей армии.В повестях прослеживается нравственное становление личности, идейное, гражданское возмужание юноши-солдата, а также показано, как в решающих обстоятельствах проверяются служебные и человеческие качества офицера.
Линия огня… Это не только военный термин, означающий рубеж, с которого стреляют солдаты, постигая армейское мастерство, и не только линия огня, с которой советские бойцы поднимались в атаку и громили фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Линия огня всегда проходила и проходит между нами и нашими идеологическими противниками. На ней ни на один день, ни на один час не смолкают «выстрелы», не утихает борьба. И в первых рядах ее находятся советские журналисты, писатели и многие другие верные бойцы нашей славной Коммунистической партии — солдаты идеологического фронта. Эта важная и острая тема современности лежит в основе книги Семена Борзунова «На линии огня».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе показаны дороги трех друзей детства и тех людей, с которыми их связала жизнь. Автор повествует о судьбах этих юношей, ставших накануне войны летчиками. Немало страниц романа посвящено их военным будням.Роман раскрывает разные человеческие характеры, в нем живут люди со своим пониманием долга, своими взглядами и убеждениями.