Повесть о страданиях Гаврилы Масленникова - [10]

Все здесь носило на себе печать разрушения. Время не щадит не только людей, но и камни.

Через пролом в стене Гаврила вошел во двор. С тихим шорохом пополз под ногами песок. В темноте, окружавшей замок, слышались шорохи и невнятные голоса. По спине героя словно провели тряпкой, смоченной в ледяной воде. Он выпрямился, пошевелил пальцами, проверяя готов ли к неожиданностям.

— Слушай, замок Ко! Я пришел за тем, что принадлежит мне!

Голос человека разнесся по двору и увяз в тишине. Гаврила поежился.

Страха в нем не было. Только опасение, что произойдет нечто непредвиденное, что обернется против него и его тени.

Взяв себя в руки, он сделал несколько шагов вглубь двора.

Темнота отодвинулась назад, выдавив из себя дверь. Точнее не дверь, а то, что от нее осталось.

Полу оторванные створки висели, загораживая вход внутрь. Перед ними ветер намел кучу песка. Переступив через нее, Гаврила вошел внутрь.

Темнота там была удивительной.

Немного походив по замку, Гаврила начал сомневаться, что свет вообще существует. В такой темноте можно было не только выколоть глаза, но и отрезать голову. Темнее от этого не стало бы. Шепотом поругиваясь, что бы ненароком не оскорбить тонкие чувства хозяев замка Гаврила ощупью продвигался вперед.

Постепенно темнота вокруг него сменилась серым сумраком. Предметы в нем проступили осязаемыми тенями, не получившими, впрочем, рельефности. Сверху сочился не яркий свет… Гаврила поднял голову.

Над ним полузанавешенное тучами звездилось небо.

— Звеза Мук-Эль-Косан! Пошли мне удачу! — взмолился Гаврила.

Звезда мигнула, и это придало человеку уверенности. Он сделал еще несколько шагов и вошел под крышу.

Шаги теперь эхом отдавались от стен.

Над головой шмыгали летучие мыши.

Гаврила вышел на середину зала.

Вокруг тенями поднимались колонны, когда-то державшие свод. Теперь они подпирали небо. Остатки крыши валялись по всему залу. Гаврила выбрал себе место и усевшись на какой-то обломок стал ждать полуночи.

По словам Гольша, да и по мнению самого Гаврилы, это было самое подходяще время для появления привидений. Около часа он провел в темноте и одиночестве.

Впрочем, одиночество было относительным. Ничего не видя, он ощущал, что вокруг что-то происходит. Кроме шуршания песка и писка летучих мышей вокруг него плескалось море слабых, едва слышных звуков. Кто-то смеялся, слышался ропот толпы. Одинокий голос иногда прорывался сквозь общий шум, донося обрывки странной, томной песни. Звуки накатывались волнами, то затихая, то усиливаясь.

Ночной холод разлился по залу.

Гаврила поежился.

— Кхе-кхе — раздалось у него над ухом деликатное покашливание. Волосы на затылке попытались подняться, но Гаврила пригладил их рукой и обернулся. Перед ним стояло сверкающее фосфорическое облако в форме человека.

— Осмелюсь побеспокоить вас вопросом. Не подскажите ли вы мне, где тут место для двухмесячных привидений?

Призрак застыл в изысканной позе, говорящей о хорошем воспитании. В ответ на столь любезное обращение Гаврила сказал.

— К сожалению не могу ответить на ваш вопрос с полной уверенностью.

Весьма вероятно, что именно там, где мы стоим.

Призрак недоверчиво оглядел место, где сидел Гаврила и с сомнением покачал головой.

— Всегда у них так. Никакого порядка.

Как только устраивают усиленный парад, так начинается неразбериха с местами. В прошлый раз я потерял тут своего друга маркиза Д Антри, королевского отравителя, да еще вдобавок пришлось простоять в толпе простолюдинов с недельным стажем. Страшно подумать! Граф де Греби в толпе крестьян!

Призрак, наверное по привычке, прислонился к колонне и закатил глаза к небу.

— Благородный человек! — подумал Гаврила с уважением. К благородным людям он испытывал вполне объяснимую приязнь, хотя пролил в последнее время не мало голубой крови. Гаврила прислушался к своему естеству. То о чем говорил великий Гольш свершалось в это мгновение.

Он видел призрака так близко, словно смотрелся в зеркало. Призрак был ближе самого близкого родственника: И ничего не происходило! Он не боялся его! Он не боялся, но все же он не был спокоен.

Призрак говорил что-то, но Гаврила уже не слышал его. Начиналось то, ради чего он терпел муки и испытания. Зал вокруг него потихоньку наполнялся призрачными фигурами. Воздух засиял молочнобелым светом. Отдаленные предметы скрылись в этом сиянии как в тумане.

Кого тут только не было! Мужчины и женщины в странных одеждах, звери и птицы. Недалеко от них вереницей прошли фигуры, облаченные в одинаковые мантии. Материя красиво переливалась, хотя ветра в зале не было.

— Как это так? Почему? — подумал Гаврила, но спросить не решился.

Группа прошла мимо, не обратив на него внимания, и остановилась поодаль. Видя их граф издал радостное восклицание.

— О-ля-ля! Вот он мой друг д Антри!

В ответ оттуда замахали шляпой.

— Пойдемте со мной — любезно пригласил де Греби — Я познакомлю вас с маркизом. Он наверняка будет рад. Тут, у нас, редко встретишь живого человека.

Д Антри оказался столь же радушным и велеречивым.

— Человек у нас гость редкий. Тем более приятно видеть не просто человека, а бесстрашного война Гаврила:

— Вы знаете меня? — удивился Гаврила — Конечно — удивился в свою очередь д Антри — Кто же не знает Гаврилу Масленникова? Мы же не в пустыне живем: Впрочем, что это я. Живем-то мы как раз в пустыне, но кое какие новости доходят и до нас.