Повесть о старых женщинах - [24]

— Нет, — ответила миссис Бейнс уже другим тоном.

— Держится молодцом?

— Да.

— Хорошо! Доброго, доброго вам утра.

Он направился к своему дому, расположенному несколько ниже по улице.

— Надеюсь, она теперь начнет новую жизнь, — заметила миссис Бейнс Констанции, закрыв дверь. Констанция знала, что ее мать имеет в виду жену кондитера, и поняла, что на это мало надежд.

— О чем вы хотели поговорить со мной, мама? — спросила она, чтобы скрыть смущение, хоть и приятное.

— Закрой дверь, — ответила миссис Бейнс, указывая на дверь, ведущую в коридор. Пока Констанция выполняла поручение, миссис Бейнс заперла дверь на лестницу. Затем осмотрительно произнесла тихим голосом:

— Что это за история с Софьей и ее желанием стать школьной учительницей?

— Школьной учительницей? — с удивлением переспросила Констанция.

— Да. Разве она тебе ничего не говорила?

— Ни слова!

— Вот так так! Она хочет продолжать занятия с мисс Четуинд и стать учительницей. — Миссис Бейнс хотела было добавить, что Софья упомянула Лондон, но воздержалась. Существуют материи, о которых заставить себя говорить невозможно. Она добавила:

— Вместо того чтобы заняться лавкой.

— В жизни ничего подобного не слышала! — прерывистым голосом пробормотала потрясенная Констанция.

— Я тоже! — сказала миссис Бейнс.

— И вы ей разрешите, мама?

— Мы с отцом ни за что этого не допустим! — ответила миссис Бейнс со спокойной, но пугающей решимостью. — Я спросила тебя об этом просто потому, что подумала, что Софья тебе о чем-нибудь таком говорила.

— Нет, мама!

Аккуратно пряча мерную ленту мистера Пови в ящик под столом для кройки, Констанция размышляла, как сложна жизнь — будь то новорожденные или Софьи. Она очень гордилась доверием матери, и эта бесхитростная гордость наполняла ее пылкую душу сладостным смятением. Ей хотелось помочь всем, показать всем, как сильно она им сочувствует и как их любит. Даже безрассудство Софьи не ослабило ее стремления утешить сестру.

III

С обеда Софью никто не видел, и к вечеру ее стали искать. Мать нашла ее в гостиной, где она сидела в одиночестве и без дела. Последнее обстоятельство само по себе было достаточно странным, ибо в будни гостиной не пользовался никто, даже девочки во время каникул, они заходили туда, только чтобы поиграть на рояле. Однако миссис Бейнс воздержалась от замечаний по поводу ее местонахождения и праздности.

— Дружок, — сказала она, стоя у двери и неловко пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, — не посидишь ли ты немного с папой?

— Хорошо, мама, — ответила Софья со сдержанной готовностью.

— Софья идет, отец, — объявила миссис Бейнс у открытой двери спальной, которая располагалась под углом к двери гостиной. Затем она, шурша юбками, поспешила по коридору и вошла в мастерскую, куда ее уже давно просили зайти.

Софья проследовала в спальную — место пожизненного заключения ее отца. Хотя из-за нервного беспокойства мистера Бейнса никогда не оставляли одного, в обязанности девочек сидение около него не входило. Основную часть времени у его постели дежурила некая тетя Мария, о которой девочкам было известно, что она им не настоящая тетя, как, например, всесильная, энергичная тетушка Гарриет из Экса, а бедная троюродная сестра Джона Бейнса, одна из тех неимущих жалких родственниц, которые нередко осложняют жизнь большой семьи в маленьком городке. Существование тети Марии, которое раньше было немалым «испытанием» для Бейнсов, за последние двенадцать лет превратилось в нечто «ниспосланное им Провидением». (Не следует забывать, что в те времена Провидение все еще занималось делами всех и каждого и провидело будущее самым невероятным образом. Например, предвидя, что Джона Бейнса поразит «удар» и ему потребуется преданная, неутомимая сиделка, оно за пятьдесят лет до того создало тетю Марию и заботливо окружило ее невзгодами и бедами так, чтобы в нужный момент она была готова успешно справляться с «ударом». Такова, во всяком случае, самая подходящая теория, которая может объяснить, почему Бейнсы, да и весь мыслящий Берсли, употребляют выражение «ниспосланная Провидением» по отношению к тете Марии.) Это была сморщенная маленькая женщина, способная просиживать в спальной по двенадцать часов в сутки и при таком режиме благоденствовать. На ночь она уходила домой, в свой маленький коттедж на Брогем-стрит; кроме того, она бывала свободна по четвергам после полудня и, как правило, по воскресеньям; считалось также, что во время школьных каникул она может приходить, только когда ей захочется или когда не надо убирать ее коттедж. Поэтому в дни праздников и отдыха мистер Бейнс отягощал своих близких больше, чем в другое время, а его сиделки сменяли друг друга в зависимости от требований момента, а не в соответствии с заранее установленным расписанием.

Трагедия в десяти тысячах актов, происходившая в стенах этой спальной, почти не коснулась сознания Софьи, да и Констанции тоже. Софья вошла в спальную, как если бы это была обычная спальная с величественной мебелью красного дерева, малиновыми репсовыми шторами с золотой каймой и белым стеганым покрывалом с густой шелковой бахромой. Ей было четыре года, когда мистеру Бейнсу внезапно стало дурно на ступеньках лавки, он упал и, не потеряв сознания, превратился из Джона Бейнса в странное и жалкое подобие Джона Бейнса. Она не имела понятия, какое тревожное возбуждение охватило город в ту ночь, когда стало известно, что Джона Бейнса хватил удар, что его левая рука, левая нога и правое веко парализованы и что для города навсегда потерян активный член муниципального совета, оратор, церковный деятель, средоточие общественной жизни. Она так и не узнала, какое потрясение пережила (не без поддержки со стороны тетушки Гарриет) ее мать и как героически его преодолела. И сейчас она была слишком молода, чтобы догадываться об этом. У нее сохранилось лишь смутное воспоминание, каким был отец до его разлуки с прежней жизнью. Она воспринимала его просто как живое существо, лежащее в кровати, у которого левая сторона неподвижна, глаза часто воспалены, рот перекошен, складки, идущие от носа к уголкам рта, сглажены, которому трудно есть, потому что пища попадает куда-то между деснами и щекой, который много спит, но, бодрствуя, очень беспокоен, который слышит обращенные к нему слова не сразу, а понимает их смысл, лишь когда они, пройдя по запутанному лабиринту, доходят до его мозга, и который говорит очень, очень медленно тихим, дрожащим голосом.