Повесть о советском самоделкине. Серия заметок о фальшивом советском оружейнике Калашникове - [9]
Мемуары Калашникова написаны профессиональным пропагандистом. Профессиональным, но бездарным, светлого образа конструктора оружейника не получился. Бедность и противоречивость фактического материал утоплены в океане советского пафоса. Калашников сообщает живые подробности о работе над боевым листком и личные впечатления от писания стишков, но о своей изобретательской деятельности говорит вялыми казенными словами. А ведь он вроде бы механик самоучка, фанатик этого дела, должен был ярко запомнить свои первые успехи на ниве изобретательства и рационализаторства. Какие у него были технические идеи, почему он решил, что сделает пистолет пулемет лучше прославленных советских конструкторов. Что именно хотел усовершенствовать. Технических деталей в мемуарах почти нет, и а изредка встречающиеся скудные технические подробности, поданы формально. Сравните с воспоминаниями настоящих советских конструкторов и почувствуйте разницу.
Советские Главные конструкторы являлись в СССР особой научно-технической аристократией. Коммунисты техническим специалистам, инженерам и учёным дореволюционной формации не верили, понимали, что те гнусную и лживую советскую власть искренне никогда не примут. Русский образованный слой советская власть последовательно истребляла с таким расчетом, что его должны заменить преданные коммунистам выпускники советских вузов и коммунистических академий. Однако горький опыт индустриализации показал, что советские выдвиженцы и назначенцы в деле мало на что способны. Пришлось возрождать дореволюционную систему образования, из лагерей собирать в шарашки русских учёных недобитков.
К битым и пытанным чекистами Туполевым и Королёвым у коммунистов никакого политического доверий не было, конечно. Однако заменить их тоже было некем. Пришлось создавать условия для работы. Главные конструкторы в значительной мере были выведены из советской системы отношений, их судьбу определяли в ЦК. Одной из важных и поощряемых сверху добродетелей главного конструктора была способность слушать, но не слушаться военных, уметь смотреть на требования военного заказчика критически. Любой стоящий главный конструктор находился в хроническом конфликте с военными заказчиками и своим отраслевым министерством, решал вопросы в ЦК. Военные и министерские страстно мечтали уволить своенравного, много возомнившего о себе гада, но им не позволяли. Это типичная ситуация для советского ВПК. И если военной и министерской бюрократии таки удавалось выжить такого неприятного главного конструктора и поставить своего протеже, то это никогда ничем хорошим не кончалось.
Трудно достоверно судить, кто такой, откуда и почему появился «Михаил Калашников». Могу только высказать предположение, которое мне кажется более-менее правдоподобным. Начинал карьеру секретарем политотдела 3-го отделения Туркестанско-Сибирской железной дороги, это структура аффилированная с НКВД, фактически обслуживала ГУЛАГ. Вероятно, Мишу призвали служить в какие-то конвойные части. Комсомолец выказал интерес к техническому творчеству, изобретательству. Смекалистого бойца поставили охранять инженеров в шарашках. И впоследствии создававшиеся в шарашках образцы стрелкового оружия для пущей секретности шли на испытательные полигоны за авторством попки «Калашникова». На него списали и работу немецких оружейников. Так в СССР родился великий конструктор автомата АК-47.
Калашников вообще понравился советским товарищам как замечательная пропагандистская идея. Посмотрите соответствующие гламурные фотографии.
Старший сержант учит военных инженеров. Заметьте, у него сержантские погоны даже в 1949 году, хотя он уже стал автором пошедшего в серию АК-47. Почему так? Для пущей пропагандисткой красоты. Полагаю, фотографии делали по случаю получения Калашниковым Сталинской премии.
Но неприятные вопросы к самоделкину были всегда.
«Когда я встречаюсь с тружениками заводов и полей, воинами армии и флота, студентами и школьниками, мне часто задают один и тот же вопрос: «Как вы стали конструктором, не имея даже среднего образования?»
Советские люди не смели, конечно, задавать прославленному советскому конструкторы столь дерзкие вопросы. А профессионалы всегда смотрели в сторону назначенца презрительно.
«Признаться, трудно ответить на этот вопрос однозначно. Хотя по меркам 30-х годов полных девять классов, которые мне удалось закончить до начала работы в депо и призыва в армию, имели довольно солидный вес. Но убежден, дело не только в том, какое у тебя образование: среднее, высшее… Ведь не всегда инженерный диплом определяет уровень знаний».
«В годы Великой Отечественной войны, когда я работал на испытательном полигоне над доводкой пистолета-пулемета, судьба подарила мне радость общения с замечательным самородком-оружейником Петром Максимовичем Горюновым. Меня всегда поражали глубина его технического мышления, оригинальность конструкторских решений.
А ведь Петр Максимович имел за плечами всего три класса сельской школы. В 1916 году, когда ему было 14 лет, он — слесарь на Коломенском машиностроительном заводе, в 16 лет — боец Красной Армии. В 1923 году Петр вновь встал у слесарного верстака».
